Считайте его мертвым

— Мы разыскиваем и их, — перебил генерал. — Все полицейские, военные и вспомогательные подразделения рано или поздно будут подняты на ноги. Повсюду распространяются фотографии, отпечатки пальцев и прочая информация. Все силы брошены на поимку этих троих, все прочие криминальные расследования временно приостановлены. К сожалению, на данном этапе мы не можем предупредить общественность, не вызвав всеобщей тревоги. Последствия подобных мер могли бы выйти из-под контроля.

— Неплохо, — одобрительно сказал Харпер, — Значит, я могу быть свободен.

— Напротив, вы останетесь здесь. Вы у нас в руках, и мы намерены вас задержать. Идет война, и вы призваны на службу.

— В таком случае прошу предоставить мне отпуск на неопределенное время.

— Просьба отклоняется, — отрывисто бросил Конуэй — он был слишком озабочен, чтобы изобразить хотя бы тень улыбки.

Обойдя вокруг стола, он сел и беспокойно постучал пальцами по столешнице.

— Военно-воздушные силы в полном составе разыскивают корабль. Любому гражданскому самолету приказано оказывать содействие. Мы забрали тела девушки и полицейского и передачи ученым для тщательного обследования. Рано или поздно будет сделано все, что в наших силах. В данный момент проблема в том, что делать с вами.

— Со мной?

— Да. Есть множество вопросов, на которые необходимо получить ответы. Прежде всего — вы можете как-то объяснить свои телепатические способности? Можете сказать, откуда они появились?

— Нет.

— Просто взялись ниоткуда?

— Насколько помню, я таким родился.

— Гм! — недовольно буркнул Конуэй. — Мы проводим обстоятельную проверку жизненного пути ваших родителей и их родителей. Если это вообще возможно, мы должны выяснить причину, по которой вы стали таким.

— Что касается меня, — заметил Харпер, — меня мало волнует причина. Меня никогда это не интересовало.

— Зато интересует нас. Мы должны как можно скорее выяснить, существуют ли другие подобные вам, а если да, сколько их. А также — есть ли действенный способ найти их и мобилизовать на службу, пока не закончится кризис.

— После чего к ним, в свою очередь, будут относиться как к виновникам кризиса, — бросил Харпер. — И для вас станет большой проблемой обеспечить им защиту, пока они не понадобятся снова.

— Послушайте…

— Я знаю, о чем вы думаете, вы не можете скрыть этого от меня. Я знаю, что власти оказались перед весьма серьезной дилеммой. Телепат — угроза для находящихся у власти, но он же — защита от врагов вроде тех, с которыми мы сейчас столкнулись. Вы не можете уничтожить угрозу, не лишившись таким образом защиты. Вы не можете обеспечить тайну мыслей иначе чем иеной потенциальною мысленного рабства. Вы оказались в первоклассной ловушке, которой на самом деле не существует, поскольку она чисто воображаема и порождена разумом, не обладающим телепатическими способностями.

Конуэй не пытался оспаривать собственные мысли. Он молча сидел, холодно глядя на Харпера, и заговорил лишь тогда, когда тот закончил:

— С чего вы решили, что никакой проблемы на самом деле не существует?

— Потому что все неразумные фанатики, населяющие этот мир, неизменно приходят к выводу, что любой человек, коренным образом отличающийся от остальных, обязательно должен быть плохим. Подобным образом они пытаются раздуть свое безнадежно малое самомнение. У каждого собственный образец добродетели.

Сердито взглянув на генерала Конуэя, Харпер гневно заявил:

— У телепата есть этический кодекс, который ничем не хуже кодекса других людей! Возможно, даже намного лучше, поскольку телепату приходится бороться с куда большими искушениями. Я не слушаю чужие мысли, пока меня не вынудят к этому обстоятельства. Я ничего не слышу, пока кто-нибудь не крикнет.

На генерала эти слова произвели сильное впечатление. Откинувшись на спинку кресла, он вновь окинул Харпера внимательным взглядом.

— Мы уже как следует вас проверили. Вы услышали полицейского Элдерсона с расстояния приблизительно в шестьсот ярдов. Как я понимаю, вы не слушали специально?

— Я услышал его предсмертный крик. Мысленно он воспринимается, как истошный вопль. Я просто не мог его не услышать.

— Вы помогли задержать нескольких преступников, находившихся в розыске, и теперь понятно, как вы это сделали. Но вы никогда не подслушивали чужие мысли?

— Вина сама кричит о себе через всю улицу. Страх ревет подобно разъяренному быку.

— Существуют ли достаточно негромкие мысли, чтобы вы не обратили на них внимания?

— Да — обычные, повседневные, невинные мысли.

— И вы их не слушаете?

— Ради бога! Зачем? Разве, сидя в ресторане, вы пытаетесь уловить каждое слово в непрерывном гуле разговоров вокруг вас? Разве занятая телефонистка находит время, чтобы слушать всю болтовню, проходящую через ее коммутатор? Если бы я пытался уловить каждую мысль вокруг, спустя десять лет меня бы отправили в психушку. Непрерывный мысленный треп может быть для телепата настоящей пыткой, если он не закроет от него свой разум.