Считайте его мертвым

К тому времени Конуэй на три четверти готов был поверить Харперу. Вновь постучав пальцами по столу, генерал бросил вопросительный взгляд на Бенфилда и Джеймсона, которые тут же притворились сторонними наблюдателями, лишенными права принимать решения.

— Насколько я понимаю, — продолжал Конуэй, — до сих пор вам не доводилось встречать других телепатов?

— Нет, — с сожалением подтвердил Харпер.

— Но если бы вы и другой телепат разминулись на улице, не вслушиваясь в чужие мысли, ни один из вас не почувствовал бы присутствия другого?

— Полагаю, так бы и случилось. Но поклясться не могу. Если излучение наших мыслей сильнее, чем у обычных людей…

— Да, но ведь ваше отсутствие контактов с другими телепатами вовсе не доказывает вашей уникальности. Может, в одном этом городе найдется полсотни или сотня телепатов?

— Сдается, это маловероятно. Но не стану утверждать, что подобное невозможно.

— На каком расстоянии вы можете читать мысли? — спросил Конуэй.

— На расстоянии примерно в восемьсот ярдов. Раз на раз не приходится. Иногда мне удавалось уловить чужие мысли на втрое большем расстоянии. Иногда же расстояние сокращается до ста ярдов и меньше.

— Вам известна причина подобных колебаний? Это связано с окружающей местностью, помехами в виде больших зданий или чем-нибудь подобным?

— Не могу точно сказать, поскольку никогда не занимался изучением этого вопроса. Но уверен — окружение никакие влияет на мое восприятие.

— Но у вас есть какая-то теория? — настаивал Конуэй.

— Да, — кивнул Харпер. — Подозреваю, что в каждом конкретном случае предел моего восприятия определяется амплитудой мысленного излучения. Чем мощнее излучение чужих мыслей, тем на большем расстоянии я могу уловить, о чем думает человек. Чем слабее излучение — тем меньше расстояние. Как я уже говорил, нужны научные исследования, чтобы подтвердить истинность или ложность этой теории.

— Вы готовы пройти подобные исследования?

— Нет, — решительно заявил Харпер.

— Почему?

— Проблема сейчас не в том, что делать с телепатами. Проблема в том, что делать с пришельцами с Венеры. Я никому не позволю превратить меня в подопытного кролика. Займитесь теми, за кем вы охотитесь. Они многое успели натворить и собираются натворить еще больше. А мое единственное преступление в том, что я исполнил свой гражданский долг.

— Не думайте, что мы не ценим того, что вы сделали, мистер Харпер, — успокоил Конуэй. — Проблема в том, что этого недостаточно. Нам нужно, чтобы вы сделали еще больше. Все, на что вы способны. Собственно, нам это так необходимо, что мы от вас не отступимся.

— Чего вы от меня хотите?

— Всю информацию, которую возможно получить, и, возможно, кое-каких действий в будущем.

— Что ж, вперед. Пусть никто не говорит, будто Уэйд Харпер не умеет страдать.

Конуэй сделал знак Бенфилду.

— Включи магнитофон.

Потом генерал обратился к Харперу:

— Этот вопрос крайне важен, и я хотел бы, чтобы вы ответили на него как можно ясней. Что побудило вас выстрелить в Джоселин Уиттингэм?

— Сложный вопрос, — ответил Харпер. — Я не могу объяснить все так, чтобы вы поняли. Это все равно что пытаться описать розу слепому от рождения.

— И все-таки попробуйте.

— Ладно. Все было примерно так: представьте, что в спальне вашей жены вы замечаете на туалетном столике новую и красивую шкатулку. Не в силах справиться с любопытством, вы открываете шкатулку. Внутри живая ядовитая змея. В тоже мгновение змея прыгает на вас. Несмотря на испуг, вы действуете быстро. Вы сбиваете ее в воздухе, швыряете на пол и давите каблуком. Вот так все и было.

— Понятно.

Конуэй задумчиво посмотрел на него.

— Вы можете описать конкретнее, что именно тогда произошло?

— Она стала подниматься на крыльцо. Я понял, что это, возможно, та самая девушка, которую я ищу. Я проник в ее разум — только чтобы узнать ее имя. В то же мгновение я осознал, чего именно я коснулся. И тогда…

— И чего же вы коснулись? — спросил Конуэй.

— Чего-то нечеловеческого. Не могу описать точнее. Я как будто сунул руку прямо в слизистое нутро нечеловеческого существа. В тот же миг оно ощутило мое прикосновение — и это стало для меня дополнительным подтверждением, поскольку ни один обычный человек не может ощутить телепатического касания. За долю секунды я понял несколько вещей. Во-первых, она не знала, откуда исходит телепатический импульс. У нее не было чувства направления, подобного тому, которое есть у меня. Но она правильно предположила, что импульс исходит от меня, поскольку я был на виду и уже со всех ног бежал к ней.

— Она не знала в точности, что это вы? — переспросил Конуэй. — Вы хотите сказать, что сама она ни в коей мере не была телепатом?