«Считаю до трех!»: Что делать, если дети сводят нас с ума

Эти советы основываются на рекомендациях мюнхенского педиатра, доктора Урсулы Кайхнер. Она является автором медицинских трудов (в частности, бестселлера «Детские болезни») и книжек для детей, среди которых книжка с картинками «Прощай, моя сосочка».

Добро пожаловать к домашнему очагу Отец ухаживает за ребенком

Так говорит ребенок:

«А мама сказала…»

Так говорит отец:

«А я не мама».

Так говорят родители других детей:

«А мой ребенок всегда так радовался, когда с ним оставался папа».

Так говорят бабушки и дедушки:

«Он один не справится».

В словах «отпуск по уходу за ребенком» содержится некоторое противоречие. Что же это за отпуск, если у родителей даже нет времени друг для друга. Для отца это время созревания и испытаний. Он должен установить тесную связь с ребенком, а если она уже установлена, то укрепить ее. Но кроме того он должен еще подстричь живую изгородь, освободить чердак от хлама и не забыть, что счета за страховку накопились уже за три квартала. После своего обычного десятичасового пребывания в офисе любящий отец отказывался от веселого вечернего распития пива с коллегами и несся домой, чтобы поцеловать своего сладенького малыша перед сном. И еще чтобы приготовить для своей измученной ежедневными усилиями половины жизненно необходимую ей еду.

После этого с полным осознанием того, что он снова в силу своих возможностей выполнил свой отцовский долг, он мог задремать рядом с ней на диване.

Но вот он взял отпуск по уходу за ребенком. И современный отец, который всегда готов вместе с другими мужиками отправиться охотиться на бронтозавра, дикого бизона или сражаться с такими же, как он, сорвиголовами с помощью домашнего кинотеатра, теперь мужественно выполняет свой долг. Стирать, пеленать, греть феном животик (помогает от колик) – а потом еще укачивать ребенка.

Еще несколько лет назад образцовым отцом считался тот, кто водил детей по субботам на футбол и не угощал их там пивом. Но это время уже в прошлом. В Баварии теперь каждый третий отец берет отпуск по уходу за ребенком хотя бы на два месяца. В течение этих недель молодые папаши с дикой решимостью штурмуют гору пеленок. А матери ведь надо немножко подумать о себе и немножко расслабиться, правда?

Но только дети – девочка четырех лет и годовалый мальчик – не проявляют никакого понимания. Они зовут маму.

– Папа, я хочу есть, – говорит старшая.

– Чего же тебе хочется, моя дорогая?

– Мороженого. Шоколадного мороженого.

– Хм, зайчик мой. После еды, может быть. Но сначала надо съесть что-то более полезное.

– Не хочу полезного.

– Я тебе приготовлю… (на этом месте еще не слишком уверенный в себе папаша начинает листать поваренную книгу, лихорадочно читая раздел «Быстро готовится и нравится детям!») – я сделаю тебе макароны с ветчиной.

– А мама всегда дает нам макароны с маслом и пами саном.

– Пами саном?

– Да! Много пами сана.

– Аааа! Пармезана?

– Я же так и сказала: пами сан.

– Пармезана нет, я сделаю макароны с ветчиной.

Воодушевленный отец идет на кухню, очень довольный своей последовательностью и способностью к убеждению. Малыш бормочет: «ням-ням». Чуть позже макароны уже стоят на столе, от них исходит ароматный пар.

– Ну, моя дорогая, вот тебе вкусная еда. Приятного аппетита.

– Я не хочу макароны с ветчиной.

– Но дружочек, папа же уже сделал тебе макароны. И в них много-много ветчины.

Старшая девочка без энтузиазма ковыряет вилкой в тарелке.

– Ветчина – гадость.

– Нельзя говорить про еду, что это гадость. Ветчина очень вкусная. Ешь давай.

Малыш с энтузиазмом пережевывает своими тремя с половиной зубами кусочек ветчины, пока тот не превращается в кашицу, которую он с громким «пфф» выплевывает на макароны.

– У мамы все вкуснее получается, – говорит девочка.

Какой-то бесчувственный ребенок.

– Да ешь же ты, иначе никакого мороженого не получишь.

– А мама сказала, что можно не есть, если мне не нравится.

«А мама сказала» – вот три слова, которые загоняют отца в угол.

Он стоит перед выбором – отказаться от установленных матерью правил поведения и превратиться на 60 дней в деспота («Да, но сейчас я с вами, и я тебе говорю…). Или же он должен подчиниться уже выработанной у ребенка системе ценностей, о чем позже можно сильно пожалеть («Ну хорошо, не ешь, я сделаю тебе что-нибудь другое».). И что же ему в конце концов остается? Только капитулировать, если он не хочет поставить под угрозу мир в семье.