Читаем Считаные дни полностью

Записка приземляется у ее ног на плотном ковре, уложенном от стены до стены. Когда Ингеборга наклоняется и поднимает ее, из прически выбивается рыжая прядь волос, и лишь выпрямившись, она замечает девочку, которая теперь остановилась в конце стойки регистрации у двери в бар, она стоит, наверное, в десяти метрах, но все же держится спокойно и смотрит на Ингеборгу своими зелеными глазами. Ингеборга застывает, уставившись на девочку. Повисает молчание, и Юнас думает, что он мог бы отсчитывать секунды, их прошло множество.

— Меня зовут Ингеборга, — голос срывается, девочка смотрит на нее, не произнося ни слова, и Ингеборга поднимает записку, медленно расправляет ее, не спуская глаз с девочки, потом делает нерешительный шаг вперед и еще один, прежде чем протягивает руку, в которой зажата записка.

— Это ты? — спрашивает Ингеборга.


Когда он выходит на улицу, начинается снегопад. Юнас стоит на ступеньках, большие белые снежинки кружатся перед ним в темноте. Он слышит смех, доносящийся изнутри, очевидно, веселятся на рождественской вечеринке; возбужденный женский голос пытается подбить всех петь хором. Холод скользит по позвоночнику, когда под воротник куртки проскальзывает снежинка. Юнас поднимает воротник и застегивает молнию, затем спускается по лестнице к машине. Теперь ему остается только ждать.


notes

Примечания


1


Начальник полиции в сельских местностях Норвегии, обладающий также рядом административных функций. — Здесь и далее примеч. пер.

2


По-норвежски означает «счастье».

3


Герои детской книги норвежского писателя Турбьёрна Эгнера, которые убеждают маленьких читателей в пользе чистки зубов.

4


Дословно переводится как «лысая гора».

5


Так называют родителей, которые излишне опекают своих детей. Термин пришел из спорта — родители словно трут щетками, расчищая жизненный путь своих детей.

6


Террористическая организация, запрещена в России.

7


Один, два, три, четыре, пять, шесть (хорв.).

Перейти на страницу:

Похожие книги

Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза
Дети мои
Дети мои

"Дети мои" – новый роман Гузель Яхиной, самой яркой дебютантки в истории российской литературы новейшего времени, лауреата премий "Большая книга" и "Ясная Поляна" за бестселлер "Зулейха открывает глаза".Поволжье, 1920–1930-е годы. Якоб Бах – российский немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он давно отвернулся от мира, растит единственную дочь Анче на уединенном хуторе и пишет волшебные сказки, которые чудесным и трагическим образом воплощаются в реальность."В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Гузель Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее «мысль народная», как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, и история, и политика, и война, и творчество…" Елена Костюкович

Гузель Шамилевна Яхина

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее