Считать виновной

– Что ж, ты сама выбрала. – Энни спокойно подняла револьвер. – Я не боюсь убивать. Говорят, трудно только в первый раз. А знаешь что? Мне и тогда было нетрудно. Нож как будто все сделал сам. Я при том лишь присутствовала.

– Но я не Ричард. Я не сделала тебе ничего плохого.

– Пока. Ты знаешь правду.

– Как и полиция. Они нашли твое письмо. То, последнее.

Энни покачала головой:

– Сегодня вечером полиция арестовала Джил. Но главная подозреваемая по-прежнему ты. В твоей машине найдут пишущую машинку. Все будут думать, какая ты умная, как ловко сочинила все эти письма, как подложила их в коттедж, как подставила бедняжку Джил. Но потом ты не вынесла бремени вины. Впала в депрессию. Поняла, что суда и тюрьмы не избежать. Поднялась на крышу. И спрыгнула.

– Я прыгать не стану.

Держа револьвер обеими руками, Энни прицелилась Миранде в грудь.

– Тогда умрешь здесь. Объясню, что мне пришлось тебя застрелить. Ты подкладывала машинку в шкафчик Джил. Я увидела. У тебя был револьвер. Ты повела меня на лестницу. Я попыталась выхватить револьвер, и он выстрелил. Дело закрыто к общему удовольствию. – Она взвела курок. – Или предпочитаешь на крыше?

Нужно выиграть время. Дождаться удобного момента и попытаться убежать.

Она повернулась и посмотрела вверх.

– Иди, – приказала Энни.

Миранда шагнула на первую ступеньку.

Их было четырнадцать, каждая как мимолетная вечность. Четырнадцать жизней. Что там, на крыше? Есть ли где спрятаться? Она была там только один раз, когда они все поднимались туда, чтобы вместе сфотографироваться. Крыша плоская, залита асфальтом. Три трубы. Канал теплотрассы. Трансформаторная будка. Здание четырех этажное – есть куда падать. Разобьется ли она насмерть? Или только покалечится и будет лежать на тротуаре, беспомощная, с переломанными костями? Лежать и ждать, пока Энни спустится и добьет?

Вот и дверь на крышу. Выбраться первой, забаррикадироваться и продержаться какое-то время в надежде на помощь?

Еще несколько ступенек.

Она споткнулась и упала.

– Вставай! – прикрикнула Энни.

– Я подвернула…

– Вставай!

Миранда села на ступеньку, потерла ушибленное место:

– У меня, кажется, растяжение.

Энни поднялась на ступеньку выше.

– Тогда ползи. На четвереньках. Шевелись!

Миранда уперлась спиной в ступеньку. Подтянула ноги. Наклонилась. Помассировала лодыжку.

Ну же, Энни. Поближе. Еще ближе…

Энни поднялась еще на одну ступеньку. Теперь она стояла чуть ниже Миранды, держа револьвер в вытянутой руке.

– Я не могу ждать. Время выходит. – Дуло смотрело прямо в лицо Миранде.

И тогда она ударила – выбросила правую ногу и угодила Энни в живот. Удар получился. Энни завалилась на спину, полетела вниз и распласталась на площадке третьего этажа. Но револьвер она не выпустила. И уже поднимала руку…

Миранда вскочила, толкнула дверь плечом и метнулась вверх в тот самый момент, когда Энни спустила курок. Пуля ввинтилась в дверь, полетели щепки, одна оцарапала ей щеку. Никакой задвижки на двери не оказалось, и даже привалить ее было нечем. Как мало времени! Четырнадцать ступенек – и Энни будет на крыше.

Она бросила взгляд влево… вправо… В темноте маячили силуэты труб, каких-то ящиков…

Внизу уже громыхали шаги.

Паника нарастала. Миранда метнулась в тень и проскользнула за трансформаторную будку. Секундой позже дверь распахнулась и тут же захлопнулась.

Из темноты донесся голос Энни.

– Тебе некуда бежать. Выход только один – вниз. Где бы ты ни спряталась, я тебя найду.

* * *

Чейз заметил его за квартал: старенький «додж» Миранды, припаркованный у тротуара возле здания редакции «Геральд». Он подъехал сзади, остановился, вышел из машины. Заглянул в «додж» – никого. Значит, Миранда – или кто-то другой, кто на нем приехал, – в здании.

Чейз толкнул переднюю дверь – заперта. Через стекло он видел горящую на одном из столов лампу. Внутри кто-то был. Чейз ударил кулаком в дверь.

– Миранда!

Никто не ответил.

Он еще раз потряс дверь, потом двинулся в обход здания. Должен же быть запасной вход или незакрытое окно.

Чейз свернул за угол и уже шел по переулку, когда услышал выстрел. Стреляли в здании.

– Миранда!

Искать вход было уже некогда. Он схватил оказавшуюся рядом мусорную урну, вернулся с ней к передней двери и запустил в ближайшее окно. Стекло разлетелось, град осколков обрушился внутрь, на столы. Он вышиб оставшиеся в раме острые фрагменты, перелез через подоконник и свалился на усыпанный стеклянной крошкой ковер. В следующую секунду Чейз уже мчался между столами – в заднюю часть здания. И с каждым шагом тиски страха сжимались все сильнее. Что там? Что с Мирандой? Кто и в кого стрелял? Воображение рисовало картины, одну ужаснее другой. За первой дверью обнаружилась типография. На стеллажах вдоль стен лежали перевязанные стопки газет.

И никаких следов Миранды.

Чейз выскочил в коридор и пробежал к женской раздевалке. Толкнул дверь – и новая волна ужаса.

Миранды не было и здесь.

Назад, в коридор. Он бежал, открывая попадавшиеся по пути двери. Никого.

И в мужской раздевалке тоже.