Читаем Сдаёшься? полностью

Клавдия Никодимовна. А что ты думала, он десять лет тебе писать будет? Дескать, обожаю вас, следую по пятам. Конечно, свидания попросит. Ясное дело. Пойдешь?

Злата. Господи, что же делать?

Клавдия Никодимовна. Вот-вот. А писем требовала. И леший меня дернул… (Уходит.)

Злата(подбирает осколок зеркала и смотрит в него). Нет! (Звонок телефона.) Мама! Это ведь он! (Пауза.) Подойди и скажи, что такая здесь не живет. (К л а в д и я Н и к о д и м о в н а идет к телефону.) Нет, лучше я скажу. Он мой голос не знает.

Клавдия Никодимовна. Дело твое.

Злата(идет к телефону). Нет, лучше ты.

Клавдия Никодимовна. Давай я.

Злата. Нет, я сама! Не бери трубку!

Клавдия Никодимовна. Батюшки светы! То бери, то не бери, тьфу ты! (Уходит.)

Злата. Да… Да… это я… Здравствуйте, Олег… Я не могла отвечать… я думала… я думала… я думала, вы шутите… Извините меня, но я… Нет, почему, мне приятно… с одной стороны… а с другой — неприятно… я не могу сказать почему… догадываетесь? Нет, нет, вы не можете догадываться… Может быть, не надо? Ну, хорошо… Только у меня будут особые… просьба… она вам может быть покажется странной… ничего? Так вот. Я бы хотела, чтобы мы встретились в половине первого ночи на кладбище… Нет, не шучу… Ну, вот видите… Нет, только так, это обязательно. Очень важно. Когда хотите. Сегодня? Пожалуйста. Нет, не боюсь. До встречи. (Кладет трубку.)

Клавдия Никодимовна. Совсем сдурела? С незнакомым парнем ночью на кладбище! А если он прирежет тебя? Я тебя не пущу!

Злата. В парке теперь до рассветы фонари горят. А на кладбище темно. Кому там нужны фонари? Вот умру — и я равная со всеми сделаюсь. Три дырки, как у всех. И ожога не видно.

Клавдия Никодимовна. Умру! Тебе жить надо, жить! Тебе ж восемнадцать лет еще. А ты о смерти думаешь. Вон и парень за тобой уж ухаживает.

Злата. Ухаживает, пока не видел. А как увидит — так бросит.

Клавдия Никодимовна. А может, не бросит… Если хороший парень. С лица воду не пить. Полдачки у тебя будет. Я уж и сторговалась.

Злата. Хороший… Откуда он будет, хороший-то?

Клавдия Никодимовна. А чего пишет?

Злата. А бог его знает… Может, со спины увидел.

Клавдия Никодимовна. Со спины понравилась, может, и на лицо не посмотрит. А откажется — тоже не беда. Полдачки будет — найдется кто.

Злата. Не хочу я за полдачки! Я любви хочу. Я, мама, хочу, чтобы меня такую, как есть, кто-нибудь полюбил.

Клавдия Никодимовна. Сказки хочешь. Сказок-то не бывает. Ну, иди. Там посмотрим.

Злата. Я к утру вернусь, мама. Пока солнце не взойдет.

Картина вторая

Кладбище. У памятника девушке стоит О л е г. Входит З л а т а.

Олег. Ты?

Злата. Я. А это ты?

Олег. Я.

Злата. Какой у тебя красивый голос.

Олег. И у тебя. Тоненько так говоришь. И сама тоненькая.

Злата. Что это?

Олег. Цветы.

Злата. Зачем?

Олег. Тебе.

Злата. Какие?

Олег. Догадайся.

Злата. Как? Темно ведь. Ни фонарика, ни свечинки.

Олег. А ты — по запаху.

Злата. Розы.

Олег. Не угадала. Пионы.

Злата. Да, пионы. Не колются. Вот глупая.

Олег. Сядем. Вот здесь скамейка, кажется.

Злата. Сядем. А интересно, кто здесь похоронен?

Олег. Девушка, молодая. Видишь, памятник. Она красивая. Ты увидишь, когда солнце взойдет. Ты зачем меня на кладбище позвала?

Злата. Я люблю кладбище. На кладбище все равны. И красавицы, и уродки. Вот эта девушка красивая была, а сейчас что с ней — страшно подумать. Три дыры вместо лица. На кладбище все равны. А в жизни — только красивых любят.

Олег. Ну почему обязательно красивых? Не по-хорошему мил, а по милу хорош.

Злата. Это так говорят. А любят красивых. Ты — высокий.

Олег. Да. И как ты не побоялась сюда со мной пойти? Ведь ты меня не знаешь.

Злата. Знаю. Ведь ты мне письма писал. Мне таких писем хороших еще никто не писал.

Олег. А почему не отвечала?

Злата. Боялась — встретиться захочешь.

Олег. Ну и что?

Злата. Ну и не понравлюсь я тебе, и все кончится. Ты ж меня не знаешь.

Олег. Почему не знаю? Знаю.

Злата. Знаешь?

Олег. Знаю. Я напротив вашего дома живу, часто в окно тебя вижу.

Злата. Ах, в окно…

Олег. И в подъезд, вижу, как ты входишь.

Злата. Ах, вхожу. А как выхожу, не видишь?

Олег. Как выходишь — не вижу. Я в институте в это время.

Злата. Вот как. Ты поцелуй меня, хочешь?

Олег. Хочу. (Целуются.) Ух ты! Даже дух перехватило.

Злата. Это потому, что я еще ни с кем не целовалась.

Олег. А со мной как же? Ведь ты меня даже не видишь?

Перейти на страницу:

Похожие книги

1. Щит и меч. Книга первая
1. Щит и меч. Книга первая

В канун Отечественной войны советский разведчик Александр Белов пересекает не только географическую границу между двумя странами, но и тот незримый рубеж, который отделял мир социализма от фашистской Третьей империи. Советский человек должен был стать немцем Иоганном Вайсом. И не простым немцем. По долгу службы Белову пришлось принять облик врага своей родины, и образ жизни его и образ его мыслей внешне ничем уже не должны были отличаться от образа жизни и от морали мелких и крупных хищников гитлеровского рейха. Это было тяжким испытанием для Александра Белова, но с испытанием этим он сумел справиться, и в своем продвижении к источникам информации, имеющим важное значение для его родины, Вайс-Белов сумел пройти через все слои нацистского общества.«Щит и меч» — своеобразное произведение. Это и социальный роман и роман психологический, построенный на остром сюжете, на глубоко драматичных коллизиях, которые определяются острейшими противоречиями двух антагонистических миров.

Вадим Кожевников , Вадим Михайлович Кожевников

Детективы / Исторический детектив / Шпионский детектив / Проза / Проза о войне
Адриан Моул и оружие массового поражения
Адриан Моул и оружие массового поражения

Адриан Моул возвращается! Фаны знаменитого недотепы по всему миру ликуют – Сью Таунсенд решилась-таки написать еще одну книгу "Дневников Адриана Моула".Адриану уже 34, он вполне взрослый и солидный человек, отец двух детей и владелец пентхауса в модном районе на берегу канала. Но жизнь его по-прежнему полна невыносимых мук. Новенький пентхаус не радует, поскольку в карманах Адриана зияет огромная брешь, пробитая кредитом. За дверью квартиры подкарауливает семейство лебедей с явным намерением откусить Адриану руку. А по городу рыскает кошмарное создание по имени Маргаритка с одной-единственной целью – надеть на палец Адриана обручальное кольцо. Не радует Адриана и общественная жизнь. Его кумир Тони Блэр на пару с приятелем Бушем развязал войну в Ираке, а Адриан так хотел понежиться на ласковом ближневосточном солнышке. Адриан и в новой книге – все тот же романтик, тоскующий по лучшему, совершенному миру, а Сью Таунсенд остается самым душевным и ироничным писателем в современной английской литературе. Можно с абсолютной уверенностью говорить, что Адриан Моул – самый успешный комический герой последней четверти века, и что самое поразительное – свой пьедестал он не собирается никому уступать.

Сьюзан Таунсенд , Сью Таунсенд

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее / Современная проза