Сдаёшься?

Злата. Ну и что? Ты же меня тоже не видишь, а целуешь. Значит, веришь. (Целуются.) Знаешь что? Хочешь, зайдем за эту ограду?

Олег. Зачем?

Злата. Там скамейка есть пошире. Я все это кладбище как комнату свою знаю.

Олег. Не надо.

Злата. Почему?

Олег. Могилы кругом. Мертвецы в могилах. Как-то неприятно.

Злата. Так они ж не злые, мертвецы-то. Люди — злые, а мертвецы — добрые. Пойдем?

Олег. Давай завтра встретимся в другом месте. Ты не бойся — я теперь от тебя не отстану. Ты смелая. И… чудная какая-то. В хорошем смысле.

Злата. Нет. Мы подождем здесь восхода солнца. А там… Пусть эта ночь будет наша.

Олег(смеется). Ты как будто помирать собралась.

Злата. Наоборот, жить. Идем. (Берет его за руку, уходят в темноту. Появляется с т а р и к. Он садится. Затем медленно идет за ограду. Выходят З л а т а и О л е г.) Ой!

Олег(смеется). Ага! Все-таки испугалась? Вы, дедушка, как — мертвый или живой?

Старик. А кто меня знает? Это с какой стороны поглядеть. С одной стороны — мертвец, с другой — живой.

Злата. Ой!

Олег. Это как же?

Старик. Так для людей еще иногда живой, на улице им мешаю — кто толкнет, кто обругает: хожу, мол, медленно. Значит, живой, коли ругают. А пять лет назад, как скончалась моя Степанида, вроде бы как мертвец. Памятник ей соорудил, лавку поставил, и спать к ней хожу, сплю с ней, как пятьдесят лет проспал, только бока она уже не греет, да и я ее скоро не согрею, когда вместе с ней лежать буду, могилку себе уже вскопал, а пока лежу вот на скамейке, к новой жилплощади привыкаю. Да я обожду, если вам надо чего, ваше дело молодое, грейтесь. Степанида — та тоже в обиде не будет. (Уходит.)

Олег. Ну и жарка ты, Злата-Злата. Любовь твоя отчаянная какая-то, как перед смертью. И жутко, и прекрасно.

Злата. Это потому, что я уже давно любви жду и еще никого не любила.

Олег. Я понял. (З л а т а обнимает его.) И не больно было? И не страшно?

Злата. И не больно было. И не страшно. Ведь это моя единственная ночь любви в жизни.

Олег. Почему единственная? Ты за меня замуж выйдешь. Я от тебя теперь нипочем не отстану.

Злата. Ты подожди, когда солнце взойдет.

Олег. Что ж, и солнце взойдет. Солнце непременно взойдет.

Сидят в обнимку.

Злата. Светлеть стало.

Олег. Ты, как Золушка, времени боишься. Может быть, на тебе хрустальные туфельки? Покажи-ка! (Целует ноги.)

Злата. Ты подожди, подожди, когда солнце взойдет.

Олег. Прохладно стало. Скоро утро. Накинь мой пиджак. У тебя шея длинная-длинная. Ты случайно колец на нее не надевала?

Злата. Каких колец?

Олег. В Африке есть племя, где женщины на шею специальные кольца надевают, и шеи у них вырастают длинные-длинные, почти как у жирафов. У кого шея оказывается длиннее, та и считается самой красивой. Зато без колец они жить не могут — шейные позвонки слабеют и голову не держат. Когда какая-нибудь изменит мужу, кольца эти снимают, голова падает вниз, а женщина задыхается. Ты изменять мне не будешь?

Злата. Ты подожди, когда солнце взойдет.

Олег. Ты хочешь меня увидеть и узнать стоит ли мне быть верной на всю жизнь?

Злата. Я тебе говорю, подожди, когда солнце взойдет. А у тебя была уже девушка? Наверняка была. Тебе ведь уже двадцать шесть лет.

Олег. Была.

Злата. Кожа у нее была красивая?

Олег. Не знаю. Я на кожу не смотрел.

Злата. А на что ты смотрел?

Олег. На характер, на душу.

Злата. Ну и какая же у нее была душа?

Олег. Ты все знать хочешь?

Злата. Не хочешь, не говори.

Олег. Хорошая. Она мне одного поступка простить не могла. В восемь лет я одну подлость совершил. Знаешь, голова плохо работала.

Злата. Так ты же маленький был.

Олег. А она говорит — раз маленький такой негодяй был, значит, и от большого ждать нечего.

Злата. А ты любил ее?

Олег. Какая ты любопытная. Ну, любил… Я после нее другую завел, чтобы клин клином, но та какая-то другая была… Она мне ее не заменила.

Злата. А у меня никого не было.

Олег. Я понял.

Начинает рассветать, первый луч солнца освещает памятник спящей девушки и с т а р и к а у его подножия. С т а р и к завозился, потом встал.

Старик. Ну вот, и провел ночку со своей Степанидой. Старики рано встают. А все ругал. И почему эти люди живых поедом едят, а мертвых любят? А горячая она была, ух, горячая, я с ней до шестидесяти пяти лет в мужской силе был. Пожил еще ночку. Теперь пойду в мертвецы опять. (Уходит.)

Злата. Пойдем и мы?

Олег. Но сейчас взойдет солнце. Ты же хотела…

Злата. А теперь не хочу.