Сдаю комнату в коммунальной квартире (СИ)

— Забей! — усмехнулся Максимилиан. — На каждого алкаша силы тратить — себя не уважать.

Андрей хмыкнул, и преследовать жертву не стал. Но дружеская атмосфера безвозвратно испарилась, и это позволило мне подозвать Барона и сбежать в комнату. К счастью, меня больше никто не беспокоил, и я заснула во время чтения, даже не положив телефон на прикроватный столик.

Первомайское утро принесло сюрприз, начинавший походить на добрую традицию. Рядом со мной опять спал Феликс.

— Да что же это такое? — простонала я. — Как вы сюда попали? Я ведь дверь запирала, я точно помню!

— У вас замок очень простой, — пробормотал он.

— Сегодня же сменю! — гневно пообещала я. — Погодите… А кто вам дал право его вскрывать?

— Мне хотелось выспаться, — зевнул он. — Я был у дочери вашей кухарки, но там все ужасно храпят. И я пришел спать к вам.

— Какое хамство… — покачала головой я.

Он открыл глаза и спросил:

— Почему — хамство?

Я посмотрела ему в глаза и вздрогнула. Знакомый синий взор куда-то исчез. На меня смотрели мутные белесые очи с крошечными зрачками чуть больше макового зерна.

— Почему — хамство? — повторил Феликс тоном обиженного ребенка и подслеповато прищурился. — С Максом в одной комнате тоже не выспишься. Он еще громче кухарки храпит, я знаю!

— А что у вас с глазами? — нахмурилась я.

Меня неприятно поразило изменение его лица. Вроде бы те же красивые черты, милая беспомощная улыбка. И мерзкий рыбий взгляд, вызывающий бегающие по коже мурашки.

— А что с глазами? — удивился он, поднес руку к лицу. И опять улыбнулся. — А-а-а… Это я линзы снял. Я плохо вижу. Врачи велели мне носить линзы.

Я встала, накинула на ночную рубашку халат и решительно пошла за Максимилианом. Мамина кровать пустовала. Максимилиан спал на полу, подложив под голову свернутую куртку. Комнату действительно сотрясал равномерный храп, но смягчить мое сердце эти звуки не смогли. Я легонько пнула его под ребра, стараясь не прикоснуться к рогам. Дождалась, пока он сядет, и вывалила на него поток претензий.

Мне почему-то показалось, что все мои жалобы на нарушение неприкосновенности жилища он пропустил мимо ушей. И всерьез взволновался, только когда я упомянула, что Феликс сидит в моей комнате без линз. Вот тут он сразу вскочил, начал рыться в сумке. Достал контейнер и помчался в мою комнату.

— Какого черта? — возмутилась я.

— Да он с кровати встанет и убьется! — проорал мне Максимилиан. — Вы что, не понимаете? Он же без линз при дневном свете только силуэты различает! Ну, вы даете, Мария Александровна…

— Я сама без очков ни черта не вижу, — отрезала я. — И ничего, дожила до своих лет и два раза замуж выходила. Не вижу никаких причин делать ему скидку по состоянию здоровья.

— У вас — совсем другая ситуация, — отмахнулся Максимилиан. — Вот, Феликс, держи.

— Ты принес?

Феликс забрал контейнер и через минуту одарил меня синим взглядом.

— Спасибо, что позвали Макса, — проговорил он. — Вы очень любезны.

— Не за что… — сквозь зубы процедила я.

Меня душили противоречивые чувства. С детства меня учили тому, что убогих, а не только подслеповатый, но и слегка тронутый на голову Феликс явно относился к этой категории, надо жалеть. Но прощать бесцеремонность и неприкрытый эгоизм я не хотела. Я сама очки на ощупь разыскиваю и только потом могу разглядеть, кто рядом в койке лежит. Но это никого не беспокоит и Максимилиана в первую очередь, что характерно! От этой мысли я опять накинулась на него, требуя, чтобы он принял меры и оградил меня от вмешательства в личную жизнь. Мои речи прервал стук и призыв Лизы:

— Народ! Выходи строиться! Идем на демонстрацию!

— Кстати… — пробормотал Максимилиан. — Я еще вчера слышал это слово. Вы не могли бы мне объяснить, куда они идут?

— Э-э-э… — замялась я. — День весны и труда. Многолетняя традиция. Праздник.

— Белтайн? — сдвинул брови он. — Еще рано. Я вчера по солнцу проверял, у нас три дня в запасе!

— Вы идете? — завопила Лиза. — Мы уже готовы, только вас ждем! Прогуляемся, цветы к памятнику Ленина отнесем

Действительно, соседи были при полном параде. Лиза, по случаю праздника, облачилась в пушистый мохеровый свитер ярко-алого цвета. Закрепила в черных волосах кумачовый бантик и размахивала тремя гвоздиками, упакованными в целлофан. Чисто выбритый полковник благоухал одеколоном. Но эффектнее всех выглядела Розочка. Красные обтягивающие штанишки с прорезями по боковым швам переливались и блестели несметным количеством фальшивых бриллиантов. А скромная белая блузочка и пионерский галстук придавали наряду исключительно первомайский вид.

— Ты не замерзнешь? — озабоченно спросил ее Максимилиан. После чего, явно не удержавшись, потрогал один из бриллиантов.

— Я плащ с собой возьму, — томно ответила она.

Максимилиан с сожалением отпустил бриллиант и попросил:

— Подождите нас во дворе. Мы сейчас оденемся и выйдем. Мария Александровна! Собирайтесь живее! Чего вы застыли?