Сдаюсь на вашу милость

Повезло. Мы никого не встретили. Понятия не имею, как это возможно в наполненном людьми доме.

Мы просто шли за котом…

Вода в комнате была, целый кувшин. Но ее оказалось недостаточно. Ладони вокруг ранок заметно припухли.

— Как бы неподозрительно попросить лекарства?.. — пробормотала я очень тихо и исключительно себе.

Взгляд метнулся к зеркалу и еще раз оценил внешний вид. Просто беда. Помимо окончательно и бесповоротно испорченного платья я могла похвастаться колючками в волосах и ссадиной на щеке. Да уж.

— Лучше не высовывайся, — порекомендовал кот.

Лучше да не лучше!

Но возразить я не успела.

Свободное пространство по центру комнаты засветилось… а миг спустя туда с негромким стуком и звяком приземлился ларец. От него сразу поплыл запах трав, мазей и чего-то резкого.

Надеюсь, там никакой пузырек не разбился.

— Однако… — пробормотала я почти без эмоций. Должна признаться, за последние недели я порядком устала удивляться.

— Пад у нас еще не так может! — хлопнула в ладоши Шанет.

Кто бы усомнился.

— Не благодари, — проворчал кот.

Пока я добралась до ларца, он уже сладко сопел на своих подушках.

Странностей куча, но что-то в этом определенно есть. Когда мир сходит с ума и помощи от людей не дождешься, вся надежда на кошек. Они хотя бы мурчат, и это здорово успокаивает.

Я очистила и обработала ранки. В ларце даже нашлось, чем их перевязать. Но утром от повязок придется избавиться. Не хочу, чтобы кто-то видел. Шанет удалось убедить ничего не рассказывать отцу и отправить в ее покои. Платье я сожгла в большущей печи, которую топят, чтобы в купальнях была горячая вода. Обидно, что придется разориться на новое, но это еще не худший вариант развития событий.

Ранки болели, особенно на ладонях. Кажется, ночью у меня даже немного поднялась температура. Но все лучше, чем то, что мучило меня прошлыми ночами.

Только под утро удалось уснуть.

Сны мне вообще снились редко, в особенности сны, как-то связанные с прошлым. Тем прошлым, которого я не помнила.

Там было все в крови и огне, кричали люди, зло рычали другие люди, звенело оружие. И нежные руки обнимали маленькую перепуганную девочку в последний раз. Тихий голос пообещал, что не позволит меня убить. Зареванное лицо осыпали поцелуями. Потом меня безжалостно оторвали от себя и сунули в тайник под полом. Достаточно большой, чтобы туда поместился трех- или четырехлетний ребенок.

Вместе со мной туда будто пролезли запахи и звуки. Пахло гарью и кровью, кажется, я даже сознание теряла. А когда много лет спустя меня попытались определить в оружейный класс, я грохнулась в обморок и неделю провела в горячке, услышав, как клинки лязгнули друг от друга.

Сон истоньшался, постепенно перетекая в явь…

Пахло премерзко. В коридоре кто-то истошно завизжал.

Я резко села. Измученный разум оказался сильнее проклятого тела, и последнее не отозвалось никакими желаниями.

Уже хорошо.

Потянула носом. У нас что, правда пожар?

Звуки тоже оказались настоящими.

Забыв о собственных проблемах, я подбежала к окну. Всемилостивая Айте! Лошади. И воины. Разбитый фонтан и убитые слуги в саду.

Нет.

Нет, нет, нет!

Это не может повториться опять.

Я резко отшатнулась.

Кричали, кажется, где-то в гареме. Как представлю, что там сейчас творится… Глаза застлала пелена, горло сдавило. Надо выбраться отсюда и отыскать господина Дараха. Он должен что-то предпринять. Я ведь предупреждала! Хотя… его, наверное, в первую очередь убили.

Но зачем?

За что?!

Всемилостивая Айте, что же делать?!

Вопрос времени, и они доберутся до моих покоев.

Паника отозвалась дрожью. Желая оказаться как можно дальше и от окна и от двери, я начала отступать и не остановилась, пока не уперлась спиной в стену.

Все.

Дальше идти некуда. И спрятаться негде.

Понимание этого подхлестнуло страх. Безумный, всеобъемлющий, неконтролируемый. До тихих всхлипов и темноты в голове. Все будет, как тогда… Только теперь я не четырехлетний ребенок, меня не пожалеют.

Вязкая темнота почти поглотила меня… Я будто летела куда-то.

Последнее, что помню, резкая боль в спине…

— Эйза?!

Надо мной отчаянно стенали.

— Эйза, ты что, тоже умерла?

Спина жутко болела. Значит, нет.

Я тихо застонала и заставила себя открыть глаза.

Ничего не поменялось. Темно.

— Я что, ослепла?!

Шанет не то всхлипнула, не то истерично хихикнула. А может, все вместе.

— Нет, просто сюда свет не пробивается.

Поморгав немного, я сумела различить слабо светящийся силуэт девочки. Но больше не удалось увидеть ничего. Ее свечения не хватало, чтобы создать хоть какую-то видимость.

— Где мы?

— Наверное, тут раньше была гардеробная, но ее заделали. — У нее, похоже, был шок, иначе бы меня утопили в призрачных слезах. — Эйза… они всех убили…

Нет, только не сейчас… Положение и так хуже некуда.

— Совсем всех?

— Ага. — Хлюп. Судорожный вздох. — Кроме тебя.

Плохо.

То есть я была рада, что жива, но что теперь делать, не представляла.