Сдам угол в любовном треугольнике

Рассеянно отвечая на приветствия и оклики торговок, Наташа пробиралась в ряд, где продавали птицу и яйца. И замерла — взгляд выхватил мужскую фигуру. Вон ещё один. И ещё.

С трудом удержалась от желания протереть глаза — мужчины на базар в принципе не ходили. Если жена набирала много продуктов, то муж поджидал её на выходе, но никогда не заходил в сами ряды.

А тут — трое мужиков среди женского моря!

Ой, неспроста…

— Смотрите, смотрите, — раздалось со всех сторон. — Маги! Ищут кого-то!

У Натки внутри всё обмерло — бежать!

Но догадалась, что этим только привлечёт к себе внимание, поэтому девушка тихо выдохнула и постаралась изобразить хозяйственную озабоченность.

Как же хорошо, что на второй день пребывания в Наартейс ей пришло в голову поддаться порыву и купить для походов на базар местную одежду! Теперь она ничем не отличалась от местных жительниц! По крайней мере, издали никто за чужеземку не признает. Разве что определят по её магии…

Сердце вторично замерло и ухнуло в левую пятку, трясясь, словно перепуганный зайчик.

Если ищут её, то это Адриан!

Больше некому…

Кого искать в маленьком городке, если не беглянку?

Наташа торопливо перешла на магическое зрение и проверила, как там кокон, ставить который её научила ум’мирри. Это умение ей весьма пригодилось, ведь девушке приходится скрывать не только размер резерва, но и часть дара. У местных магия разных оттенков зелёного. Иногда встречались жёлтые цвета и голубые тона. А у неё, — девушка горестно вздохнула — вся радуга! Каждый день, прежде чем выйти из дома, приходится тщательно укрывать «лишние» краски, оставляя видимыми только привычные для Коренье зелёно-голубые.

Уфф, всё скрыто!

Но лучше судьбу не испытывать и поскорее покинуть базар!

— Брать-то будешь?

— Что? — Наташа вернулась в материальный мир и обнаружила, что стоит перед лотком с пирогами.

Как она тут оказалась, если направлялась в молочный ряд?

— Брать, говорю, будешь? Стоит, пялится, молчит. Не нравится — проходи мимо! А то встала, товар заслоняет! — возмущалась торговка.

На них начали оборачиваться, и чтобы не привлекать внимания, а также угомонить базарную тётку, Наташа ткнула пальцем в первый попавшийся пирог. — Вот этот заверните.

— Любишь потрошки? — сменила гнев на милость торговка. — Пальцы оближешь, вот как вкусно тана Олляна печёт! Бери ещё с яблоком, не пожалеешь! Завтра за добавкой придёшь, нигде больше таких не попробуешь!

Чтобы отвязаться, Наташа взяла и второй, а потом поспешила отойти, смешиваясь с толпой хозяек.

Между тем, мужчины разошлись в стороны и медленно двигались от одного конца площади к другому.

«Прочёсывают!» — ужаснулась Натка.

Надо уходить. А как, если одинокая девушка тут, словно тополь на пустыре? Сразу заметят.

На Наташино счастье она столкнулась с одной из соседок — таной Ульной. Женщина тащила нагруженную корзинку, рядом её старшая дочь держала вторую, тоже наполненную доверху.

— Что же ты ничего не взяла? — соседка нырнула глазами в Наткину корзину. — А мы уже домой.

— Я с вами! — обрадовалась Наталья. — Мне и не надо ничего, вчера всё купила. Вот, пирогов захотелось, их и взяла.

— Транжира! — покачала головой Ульна. — Самой же дешевле напечь!

— Я одна, мне и двух за глаза. А ставить тесто для одного едока слишком расточительно.

— Да, верно. Ладно, дома мужики голодные, пошли скорее! — и соседка, выставив вперёд ношу, словно таран, ледоколом пошла по женскому морю.

Наташа с дочерью Ульны бросились следом.

В какой-то момент один из мужчин попал в поле зрения соседки. И к ужасу Натальи, она тут же сменила траекторию, направившись прямо к магу. Натке ничего не оставалось, как, умирая от ужаса, следовать за ней.

— Негоже мужчинам на утренний базар заходить, — возмущённо высказала магу Ульна. — Не годится так!

— Скоро уйдём, хозяюшка, — добродушно ответил тот, скользнув взглядом по Наталье и Ульниной дочери. — Ищем одного… одну женщину. Недавно появилась. Одинокая, молодая, не местная. Волосы рыжие. Не знаете такую?

И сердце Наташи сначала подскочило к самому горлу, а потом снова ухнуло вниз.

Соседка опустила тяжелую корзину на землю, концом платка промокнула влажный лоб.

— Уф, девки, передохнём немного, — и перевела взгляд на мага. — Так в Коренье через одну рыжие. Вон, на моих дочек глянь — обе Светилом поцелованные.

Мужчина снова мазнул глазами по девушкам и равнодушно отвернулся.

— Говорю же — чужая она. Одета иначе. И одна.

— Девка — и одна? Нет, такого сраму не видала. Ладно, Единый вам в помощь. Девы, корзины в руки и за мной. Отец с братьями, поди, ложки уже от голода грызут, а вы еле шевелитесь.

И поплыла впереди.

Догоняя соседку, Наташа осторожно покосилась на мужчину, но тот потерял к ним интерес сразу же, как Ульна назвала обеих девушек дочерьми. И в данный момент медленно удалялся по направлению к противоположному краю площади.

Наташа по примеру Ульны вытерла мокрый лоб краем платка.

— Спугалась? — Ульна притормозила и взяла беглянку за руку. — По твою душу-то маги.

— Я… Нет, с чего вы…