Сдавайтесь, мистер Уэйн! или Мой волшебный арест (СИ)

Нос все же защекотало, в груди защемило. Я никогда не представляла себя с детьми, но допускала, что рано или поздно могу стать тетей. И, наверное, за Алиску… и ее гипотетическую малышню, зовущую меня «тетей Татой»…

– Натка… Нат… Я не помню, как подписывала тот кровно-духовный контракт, – Улька ударилась лбом о железный прут, и на ее гладком лице осталась розовая отметина. – Я едва соображала, кто передо мной стоит. Казалось, я тлею… обращаюсь пеплом… прямо в своем здоровом, крепком теле… Мне было очень плохо. Очень.

Ощущение это мне было знакомо. Я вдоволь насладилась им в Керракте, в клетке, в гареме рогатого Ахнета.

В своды темницы ударился гул чьих-то шагов, и Серебряная владычица напряглась всем телом. Отправила мне печальный взгляд, прошептала, что будет просить у мужа самой легкой меры наказания. И окончательно скрылась в темноте.

***

Когда голубое небо явилось на смену черному в четвертый раз, перед клеткой предстала другая фигура. В знакомом коэфере. И, что весьма обидно, без каких-либо браслетов!

– Почему ты не в кандалах? – протянула растерянно, скользя взглядом по недельной щетине.

– Чтобы пленить ловца, нужно чуть больше, чем нелепые догадки, – выдохнул Уэйн и приблизился к решетке. – Ты в порядке?

– Присутствует легкая тоска по копью, но в остальном все просто замечательно! – растянула на лице фальшивую оптимистичную улыбку. – Мне ничего не говорят. Бронзовый жив?

– Он в пограничном состоянии, – хмурая серость наползла на красивое лицо ловца. – Как и мы все.

– Рэй, ты это видел в моей судьбе? – подскочила с жесткой койки и вцепилась пальцами в холодные прутья. – Меня казнят?

– Я много всего видел, Таша. Казни… Нет, не было. Но своды этой тюрьмы – да, они мне знакомы, – медленно объяснял Уэйн. – Прости, мы все равно не могли ничего изменить. Таков путь. Рано или поздно он приведет, куда надо.

– А куда надо? – сощурилась, осознавая, что опция «понимания», входившая в поставку, начинает капитально сбоить.

– Увидишь. Когда придет время.

– Ты видел что-то еще в Керракте?

– Обязательно об этом сейчас? – поморщился тигр. – Может, сначала вытащим тебя отсюда?

– Скажи… – требовательно прижалась лицом к решетке, просунув нос между прутьев.

Уэйн помялся. Выглядел он до чертиков странно. Загадочно. Да чего такого интимного он подглядел?

– Рэй!

– Себя. Я видел в твоей судьбе себя, – выдохнул, отталкиваясь от решетки и отступая на шаг к стене. – Довольна, Натали?

Ну до чего раздраженный тигр! Была бы шерсть, встала бы дыбом.

– Да, – фыркнула вполне удовлетворенно, ощутив впервые за несколько дней тепло внутри. – И что я делала? Надеюсь, огрела тебя ночным горшком в очередной раз?

– Не дай Варх!

– Пристрелила? Обмотала скотчем с головы до ног? Запихнула в бацелот, пока спал? Проткнула копьем?

– Не скажу, – коварно помотал головой. – Иначе будет неинтересно.

– Сейчас ты не выглядишь напуганным.

– Кто я такой, чтобы бунтовать против Судьбы? – он вернулся к клетке и ласково провел ладонью по моей щеке. Щелкнул по высунутому носу. – Пришлось примириться с неизбежным.

– Ты можешь еще немного побыть тут? Со мной? – боднула носом его теплый палец.

– Сейчас за тобой придут тцары. За нами, – неохотно пояснил Уэйн. – Будет разбирательство. Мне, как твоему «поручителю» в этом мире, позволено ознакомить тебя с традициями.

Ясно. Значит, суды тут все-таки есть. И впервые в жизни Таша Холден окажется по другую сторону баррикад.

В узкое темничное пространство вошел небольшой отряд бронзовых тцаров. Дверца клетки распахнулась, и мне было предложено проследовать за конвоем. А с традициями меня, между тем, ни черта не ознакомили!

– Что мне делать? – нервно обернулась к Уэйну, послушно топая за отрядом. – Сдать Кайла? Рассказать о заговоре против тебя? Только не предлагай мне молчать!

– Тебе не дадут слова. Прости, Таша, но здесь суд идет не так, как в Хавране. Нет никакой презумпции невиновности, – он погладил меня по грязному смятому кружеву некогда бело-серебристого платья. – Как раз наоборот: ты с первой минуты заседания считаешься виновной.

– Превосходно!

От его показного спокойствия подташнивало.

– И доказать обратное почти невозможно. Разве что тьяра Ульмена сама признается в содеянном. Или Эд очнется и укажет на виновницу, – сопел в мой затылок. – Но и то, и другое маловероятно, Натали.

– Тогда к чему спектакль? – бубнила, топая босиком по гладким камням темницы.

Серые стены здесь плавно перетекали в своды потолка, а сам коридор казался бесконечным. Когда меня сюда вели впервые, я почти не смотрела по сторонам.

– Разумеется, чтобы привязать к делу меня. И определить меру наказания для нас обоих. Во всех мирах на Рейнара Уэйна мечтают что-нибудь да повесить! – с насмешливым раздражением фыркнул тигр.

Абсурдный «суд» вершился в зале для торжественных приемов. Только люстры тут больше не сияли, лишь бледность утра заливалась из высоких окон.