Сделай это нежно

– Думаю, ее вина была не больше макового зернышка. Ведь за девушками здесь хорошо следили родители, а Рыжая Суо была одной из самых покорных. Но, наверное, она все же чем-то отличалась от других, ведь ее муж вскоре умер от тоски. У нас же все делается сгоряча…

Бабушка вздохнула и замолчала, превратившись в пергаментного дракона.

А потом заговорила:

– Мы с Рыжей Суо родились в один год и в один день, когда в долинах начинает цвести асклепиас, цветок, который может стать либо ядом, либо эликсиром бессмертия. В госпитале, крытом спрессованными пальмовыми листьями, наши матери лежали рядом. Их было только две в большой палатке на двадцать коек. В начале того года во время очередного путча погибло много мужчин, которые не успели оплодотворить своих жен. Поэтому госпиталь стоял пустым.

Мы лежали рядом со своими матерями в душистых колыбельках из тех же спрессованных листьев пальмы. Я спала, потому что с самого начала была тихая, будто уже готовилась сидеть под деревом на этом ковре. А Суо драла горло так, что на ее крики отзывались птицы в лесу и киты в океане. Она уже тогда была рыжей. И уже тогда в нее вселился бог безумия и сумасбродства – Иэл. Говорят, что внешне он похож на летающий буравчик, всегда витает в воздухе над головами младенцев женского пола. Ввинчивается в сердце и мозг – пронизывает тело насквозь, оставляя внутри избранной жертвы ярость греховных страстей и неуемную жажду к познанию всего запретного.

Как только такой буравчик ввинтился в тело Суо, она принялась неистово кричать, поздравляя мир со своим рождением. Но он, мир, ей не понравился – он был слишком плоским и белым, как известковые стены госпиталя, а воздух – слишком густым и кислым на вкус, как наше национальное блюдо – суп «ани», сваренный на выстоянном на солнце молоке.

Летучий буравчик Иэл ввинтился в малышку Суо еще и потому, что роды у ее матери были тяжелые, и бедная Винчетта в момент выхода ребенка не успела сунуть в рот мизинец левой руки, как это делали все женщины нашего острова, чтобы уберечь дочерей от нежелательных страстей.

Кроме того, что мы родились в один день, наши дома стояли рядом. И я всегда знала о Суо гораздо больше, чем другие. И могу заверить, что Суо была не такая, как все. С малых лет она хорошо пела и играла на мужском музыкальном инструменте – дудуке, хотя ее этому никто не учил.

Для того чтобы играть на нем, надо иметь много ветра в груди и много печали в сердце. Откуда это все взялось у маленькой девочки, если не от проклятого Иэла!

А еще она везде, где только видела белую стену, рисовала ей одной понятные геометрические узоры, а потом, когда подросла и научилась ткать, – переносила их на ковры. Ткала она так ловко и быстро, что семья начала жить за счет этих ковров.

Ковры Рыжей Суо висели чуть ли не во всех богатых домах страны и, как поговаривали люди, имели целебные свойства. Был такой коврик и у меня – Суо подарила его мне на день рождения. Он висел над моей кроватью, и я каждое утро путешествовала по нему глазами, открывая в себе и в окружающем мире какие-то непостижимые глубины.

В шестнадцать лет Суо выглядела привлекательной женщиной – ее медные браслеты-погремушки, которые оповещали, что девушка вышла за порог своего дома, сводили с ума весь город. И молодые, и старики приникали к окнам, чтобы увидеть, как она идет по улице, держа в руке корзинку или кувшин.

Первые сватались, вторые – просто смотрели вслед, пуская изо рта длинную табачную слюну. Но Суо была непреклонной. Даже родители не могли повлиять на ее выбор, ведь вся семья жила за счет ее ремесла.

Суо любила и жалела меня. Она считала, что все женщины нашего острова имеют только одну руку и выглядят естественно только потому, что не догадываются о своем недостатке.

Она говорила, что только настоящая любовь и свобода могут дать им полноценность. Меня удивляли ее слова, ведь в наших краях не было принято говорить о свободе, ведь свобода была равнозначна одиночеству. А мы все жили семьями.

Но Суо говорила, что я ничего не понимаю и жить семьями могут и звери…

Когда она наконец влюбилась, об этом в тот же день узнала вся округа.

Ведь Суо засветилась изнутри – даже платок и длинное платье не могли скрыть под собой этот свет.

Ее избранником стал некий Фархи – парень из ортодоксальной семьи. Хотя, откровенно говоря, я всегда думала, что Суо выйдет замуж за какого-нибудь нездешнего принца. Знаю, что семья жениха была против этого брака – слишком странной выглядела будущая невестка.

«Теперь у тебя обе руки?» – как-то спросила я ее. Это произошло за день до свадьбы.

Мы, как всегда, сидели в нашем саду и обсуждали будущее. «Да, – ответила Рыжая Суо. – Но я хочу, чтобы такими были все женщины нашей страны…» – «Что же для этого нужно?» – спросила я. «Не бояться себя, – сказала Суо, – и передавать этот опыт другим». Постепенно мы перешли к темам, которые могут возникнуть в разговоре двух взрослых и готовых к браку девушек.