Сделай и живи спокойно 1

Отсюда, сверху, прекрасно было видно, что милицейский ГАЗон стоит возле растворного корыта, там где прораб проводит пятиминутки. Вот ведь! Можно было никуда не бежать. Милиционеры нас бы всё равно не заметили. Интересно, а Маша уже добралась до рабочего места?

Спуск вниз прошёл полегче. В этом подъезде, как-то всё и устроено было получше. Или я уже приспособился. Ненадолго тормознул перед выходом. Надо собраться силами и на одном дыхании проскочить открытое пространство. А там я уже почти на месте.

Только сделал первый шаг, чтобы с высокого старта двинуться к цели, как в меня врезалось какое-то тело. Не один я, в такое время, бегаю по подъездам, как оказалось. Мир привычно, на миг, раскрасился вспышками и звёздами. Потом темнота.

Как хорошо! Лежу. Никто меня не трогает. Я ни от кого не убегаю и никого не догоняю. Ляпота! Темно только, но это не проблема. Надо просто открыть глаза. Но, не хочу. Пытаюсь разобраться в обстановке. Лоб и глаз болят но, уже не так сильно, зато челюсть ноет прилично. «Опять не заметил удар. Что-то, какая-то нехорошая тенденция пошла», — подумал я, — «Это был настоящий нокаут. Прямой в челюсть, а это, даже в перчатках убойная штука». Дурацкие мысли какие-то. Нет, чтобы думать о прекрасном. О скором наступлении коммунизма, например. Или о любви. Гм, да.

Видать, получать по голове, два раза в день, это мой предел. Потому что третий раз будет последним и я сойду с ума. Послышался шум шагов по деревянному трапу и сразу же, чьи-то голоса начали переругиваться:

— Что ж ты, Ритуль его так неаккуратно бросила?

— Как смогла, так и положила, тёть Лариса! Попробуй сама этого увальня потаскай. Тяжеленный как колода берёзовая.

— Всё равно, надо было поаккуратнее. У него вон, голова ниже ног лежит. Кровь к голове прильёт. Будет потом от боли мучиться.

— У меня, между прочим, синяк на лбу будет, из-за него и тоже, голова болит тётя Лариса. Так, что пускай радуется тому, что не бросила и хоть как-то помогла.

— Как же так вышло? — спросила, незнакомая мне тётя Лариса.

— Я сама не поняла, — начала отвечать, скорее всего, неизвестная девушка с именем Рита, — спешила с раствором, забежала в подъезд. Бум! И я сижу на попе, а этот упал. Головой в него врезалась.

Голоса начинали напрягать. Этот диалог тёти Ларисы и какой-то Риты, грозил затянуться надолго. Тем более мне всё стало ясно. Похоже, эта реактивная Рита ударилась своим лбом, о мою челюсть. В результате: у меня нокаут, а у девушки синяк на лбу и скорее всего, ещё один на попе. Раз она так переживает, что села неудачно.

Пришлось прерывать мой диалог, себя самого с собой и открывать глаза. Лучше бы не делал этого. Третьего удара по голове, я не выдержу. А это было очень похоже на удар. Серые глаза, что смотрели на меня, оказались оружием пострашнее кулака товарища Попенченко, а уж у него был удар, дай бог каждому. С одного удара валил любого напрочь. Я пропал в этих глазах. Утонул. Теперь, куда бы я не смотрел, везде будут они — эти глаза. Серые, выразительные и с какой-то внутренней завлекающей силой — непонятной и необъяснимой. И взгляд этих глаз, поразил меня прямо в сердце, задев при этом, каким-то образом, мой мозг. А эти пушистые ресницы? Которые делали глаза ещё более выразительными. Только один раз я видел такие же. Всё пропало! Потому что я, окончательно и бесповоротно, влюбился. Вот так! С первого взгляда. И это не шутка. Хотя, может быть и шутка. Шутка высших сил. Или кто там этими вещами командует? Честное слово, я даже не обратил внимание на фигуру, на лицо и вообще ни на что. Девушка с такими глазами просто обязана быть идеальной во всём. Впрочем, что я там мог разглядеть? В подъезде! При плохом освещении! К тому же Рита была в рабочей форме и повязанной на голове белой косынке «а-ля бандана».

Всё дальнейшее происходило как в тумане. Я смотрел только, на «единственную и неповторимую». Всё пытался, вновь встретиться с ней взглядом. И всё остальное, что происходило вокруг, меня не волновало. Пофиг на милицию! Пофиг на работу! Пофиг на всё! Деньги у меня есть! Беру это чудо и валим с ней, куда-нибудь подальше. Подальше от цивилизации, где нас никто не найдёт. Дом построю сам — это я умею. И будем жить поживать… и так далее, в том же духе. Короче, вёл себя как дурень. Ну и мысли, соответственно, были такие же.

Меня подняли, отряхнули, покрутили на месте, осмотрели со всех сторон, решили, что всё в порядке и отпустили. Как я дошёл до Маши не помню. Совершенно. Пришёл и сразу включился в рабочий процесс. Чисто на автомате. Таскал кирпичи, месил раствор и делал вообще всё, что просила моя наставница. Через час, примерно, Бартолье внимательно глядя на меня спросила:

— Вилор, что случилось? Ты сам на себя не похож! Тебе опять кто-то угрожал? О чём ты, всё время думаешь? Что ты молчишь? Чего улыбаешься?