Сделай и живи спокойно 3

Закончилось всё тоже, как-то неожиданно. Вдруг все стали собираться и убирать со стола. Буквально минут пятнадцать и вся наша компания испарилась из кабинета. Остался только Крапивин, который взял с меня слово, что я его дождусь с утра. Он хочет сам меня проводить на поезд. После такой просьбы, да и ещё сделанной таким мрачным тоном, я дал слово комсомольца, что никуда из этого кабинета не уйду. Собственно всё. Крапивин ушёл последним. Нам с Ерасылом идти было некуда. Да и не привыкать к такому. Хотя и очень не хочется. Поскорее бы оказаться в Калуге и наконец-то заняться производством кирпичей. Надоело всё!

Утром нас, как всегда разбудили уборщицы. Так как я вчера не сильно много употреблял алкоголь, то и самочувствие у меня было нормальное. Так, небольшая сухость во рту и чувство сочувствия самого к себе. Я это легко вылечил разминкой и пробежкой. А окончательно пришёл в порядок, после завтрака.

Сергей Вадимович пришёл к семи часам, когда мы с Ерасылом уже вовсю записывали слова «Гимна строителей». Казаху понравился текст и он решил сохранить его себе в тетрадку, на память. Мне не жалко, к тому же я не претендую на авторство. А так, глядишь и зазвучит этот гимн на несколько десятков лет раньше.

Крапивин, после того, как поздоровался долго молчал, сидя в своём кресле. Потом всё-таки решился и легонько стукнув по столу, привлекая наше внимание, предупредил:

— То что я вам скажу — это секретная информация. Так что прошу не распространяться, а лучше сразу забыть, как только выйдете из этого кабинета.

Мы с Ерасылом посмотрели друг на друга и молча кивнули соглашаясь с секретарём.

— Я хочу извиниться перед тобой, Вилор. Скорее всего ты не сможешь выехать из Москвы в ближайшее время. Я конечно сделаю всё возможное, для этого, но — надежды, на благоприятный результат почти нету. Собственно поэтому, я и хочу вам кое-что рассказать.

Крапивин ненадолго замолчал, что-то решая и, наконец-то решившись, начал говорить:

— Сразу хочу сказать, что подробностей, пока, мне не известно… — секретарь опять замолчал. Видно было, что слова даются ему с большим трудом, — значит так…

Рассказ занял минут пятнадцать. Если убрать все междометия и ругательства, то вкратце выходило, что произошла железнодорожная катастрофа. В которой, по предварительным данным, погибли несколько человек из ЦК ВКПб. Ведётся расследование, где задействованы лучшие специалисты МГБ. Билеты на поезда из Москвы можно приобрести только по специальным мандатам и разрешениям. Доступным осталось только пригородное сообщение. Да и то, если есть соответствующая прописка в паспорте. Для меня Крапивин может сделать бумаги, подтверждающие мою командировку в Калугу. Но — лучше обойтись без этого и подождать некоторое время. Скоро всё успокоится и я уеду обычным порядком.

Настроение в кабинете было траурным. Сергей Вадимович переживал по своему. Ерасыл сидел и смотрел в одну точку на стене и ни на что не реагировал. А я понимал, что нужно тоже как-то показать своё переживание — этому сообщению. Но — ничего не мог с собой сделать. Меня прямо-таки грела мысль, что у меня всё получилось. Теперь я свободен от обещания и могу заниматься своими делами. Которых у меня до фига и больше. А эту задержку в Москве, я переживу. Ждать я умею. Главное не выдать себя, а там как-нибудь прорвёмся. На ум пришли слова песни из фильма «Бумбараш» и я решил её спеть. Там не требуется хороший голос. Вообще-то это строевая песня и исполняется толпой народу во время ходьбы строем. Так что ничего сложного. А впрочем, сейчас и в моём исполнении будет в самый раз.

Я попросил Ерасыла изобразить, что-нибудь ритмичное на его домбыре. Минут пять мы потратили на то, чтобы подобрать что-то похожее на марш. И я начал рычать, в своей обычной манере(ну не умею я петь):