Сделай мне счастье

— Я ей сказала, что передумала. Что не хочу больше в этом участвовать. А она сказала, что ничего изменить уже нельзя. Что ребенок теперь у нее.

— Какой ребенок? У кого?

— Ваня! У нее! Ах, Геночка, он меня совсем не понимает! Никогда не понимал. Такой черствый человек!

И Ирина приникла к широкой груди Почтарева. Глядя, как нежно тот утешает его жену, Герман почему-то не чувствовал ни капли ревности. Одно облегчение. Словно так оно было и нужно. И к Почтареву он испытывал нечто вроде благодарности за то, что тот взял на себя нелегкий труд опекать и утешать Ирину.

А Почтарев выглядел искренне озабоченным душевным состоянием возлюбленной. И Герман устыдился. Может, он и впрямь черствый? Ему-то всякий раз приходилось делать над собой грандиозное усилие, даже чтобы просто выслушать жалобы жены. А уж чтобы утешать, да еще и гладить по волосам и называть ласковыми словечками, об этом он и подумать не мог. Не приходило ему такое в голову. А вот Почтарев с явным удовольствием исполнял миссию защитника слабой и беспомощной Ирочки.

Так они и стояли. Рыдающая Ира в объятиях Почтарева. И глядящий на все это Герман с чужим ребенком на руках.

Неизвестно, сколько времени еще продлилась бы эта немая сцена, но вдали на дороге замелькали сине-красные огни. Это были проблесковые маячки приближающихся полицейских машин. Ребенок как будто почуял, что приближается подмога, притихший было, он снова оглушающе взревел.

Почтарев очнулся первым.

— Садитесь в машину, быстро!

Не выпуская из рук ребенка, Герман запрыгнул на заднее сиденье машины. Ирина уселась рядом с Почтаревым, который сразу же выжал газ. Машина рванула с места, оставив далеко позади полицейские мигалки. Герман глянул на спидометр, и ему стало не по себе. Сто восемьдесят, двести, двести двадцать. А стрелка спидометра все двигалась и двигалась вперед.

А Ирина с восторгом смотрела на Почтарева, который не обращал ни на кого внимания, а вцепившись в баранку, гнал изо всех сил.

Если бы беглецы не поддались панике, они бы поняли, что, даже вызови работники детского сада полицию, та не смогла бы прибыть на место происшествия так скоро.

Но никто и не думал ее вызывать. Сотрудники имели строгие инструкции в случае любой непредвиденной ситуации в первую очередь звонить не в «Скорую», полицию или даже пожарным, а только директрисе — Елене Воронцовой. Для нее это было настолько важно, что она несколько раз устраивала специальные учебные тревоги. И всех, кто посмел ослушаться ее приказа и набрать вместо ее номера «01», «02» или «03», увольняла без всякой жалости и выходного пособия.

А тут вдруг полиция нежданно-негаданно приезжает сама, да еще в тот момент, когда больше всего нужна. Глупо упустить такую возможность. К тому же каждый из сотрудников полагал, что директрисе о произошедшем уже сообщил кто-то другой, и именно она и вызвала полицию. Но полицейских привела сюда совсем другая забота. Они искали Елену Воронцову. И когда перепуганные сотрудники детского сада чуть не в полном составе выбежали на дорогу, полицейские сначала даже не поняли, в чем дело.

Но со всех сторон слышались крики:

— Ребенок! У нас пропал ребенок!

— Его похитили какие-то люди.

— Мужчина и женщина!

— Задержите их!

Одной из первых из машины выскочила симпатичная женщина с ямочками на круглых щеках. Она не стала дожидаться остальных и сразу же кинулась в толпу.

В руках у нее был смартфон, заставку на котором она всем показывала, задавая один и тот же вопрос:

— Тут был этот мужчина? Вы его тут видели?

Это была Оксана. Она показывала фотографию Германа. Именно его судьба волновала Оксану больше всего. Но перепуганные сотрудники лишь трясли головами, а если и говорили, то исключительно про свою начальницу — Елену Валентиновну Воронцову.

— Лена с вами? — допытывались они. — Когда Лена приедет? У нас ЧП. Почему она задерживается?

Добиться проку от этих перепуганных людей было невозможно. Ни у Оксаны, ни у приехавших с ней полицейских это не получилось. Они поняли только одно: Воронцовой здесь нет. И, оставив одну машину разбираться с похищением, остальные полицейские забрались в две другие и отправились дальше. Оксана поехала с ними.

Глава 18

Час мести настал. Женщина знала это совершенно точно, чувствовала всей кожей. Если не сейчас, то уже никогда. Время начинало работать против нее. Разрыв с мужем стал очередной весточкой приближающегося падения. Бывают такие периоды в жизни, когда все у тебя получается, дела идут в гору. А потом, когда все, казалось, складывается удачно, ты нежданно-негаданно вдруг проваливаешься вниз.

Приближение именно такого провала женщина сейчас и предчувствовала. Почва вдруг начала уходить у нее из-под ног. Все было против нее. Она даже подумала, может, зря она еще много лет назад затеяла эту историю? Наверное, брат был кое в чем прав, когда отговаривал ее от этой затеи. Ведь эти мальчишки и впрямь перед ней, перед ними ни в чем не виноваты. Брат об этом ей и говорил.