Сделай одолжение... сдохни!

— Вы неотразимы, — выдохнул я.

Она кокетливо взглянула на меня исподлобья и улыбнулась:

— Ты так думаешь?

Она подошла и взяла меня под руку.

— Сэм позаботился о тебе?

— Конечно. Он превосходный повар.

Мы зашли в дом, и она села в кресло.

— Удивлен? — улыбнулась она.

— Еще бы!

— Доволен?

— Не то слово!

Она рассмеялась. Черт побери! От одного ее вида у меня захватывало дух.

— В настоящее время я гощу у своей сестры в Нью-Йорке. У нее тот же случай, вот мы и помогаем друг дружке. Я покрываю ее, а она — меня. — Миссис Эссекс снова рассмеялась. — Лейн слишком занят, ему некогда позаботиться обо мне. — Она бросила на меня озорной взгляд. — Но ты-то позаботишься, правда?

Я протянул руку:

— За чем же дело стало?

Следующие пять дней пролетели как сон. После ночи любви мы вставали часов в десять, съедали завтрак, поданный Сэмом, потом катались верхом по лесу. В седле она была восхитительна. Я не сводил с нее глаз. Когда возвращались домой, Сэм кормил нас обедом. После обеда мы уединялись в спальне, и всякий раз мои ласки воспламеняли в ней неистовую страсть. Потом подолгу гуляли по лесу пешком, взявшись за руки и подставляя себя солнцу. Разговаривали мало. Казалось, ей достаточно того, что я иду рядом и держу ее за руку. После заката мы возвращались в коттедж и закрывали ставни. Выпивали, смотрели телевизор, затем Сэм подавал легкий ужин, но его легкие ужины были верхом изысканности: суфле с омаром, форель с миндалем, яичный салат с копченой лососиной и все в таком духе. Ни она, ни я не пытались заводить разговоров, как это обычно принято у людей. Между нами установилась чисто физическая связь. Она испытывала ко мне влечение, как к быку— производителю: здесь не было места человеческим чувствам. Великолепная природа, вкусная еда и потрясающая женщина.

В последний вечер, накануне того дня, когда Берни должен был прилететь на новом самолете, у нас был прощальный ужин. Сэм подал сначала перепелок, потом — фазана со всеми мыслимыми приправами и гарнирами, а к нему — «Лятур» урожая 1959 года.

— Пора возвращаться к Лейну, — вздохнула она, потягивая бренди, и улыбнулась. — Хорошо было?

— Мне… очень, как никогда. А тебе?

— М-м-м! — сладко протянула она, встала и прошлась по большой гостиной, а я смотрел, как медленно и чувственно перекатываются ее бедра, как она поднимает грудь. — С тобой мне лучше, чем с Лейном.

— Да? Это только потому, что у меня есть время на любовь, а у него нет.

— Женщине необходима любовь. Если женщину угораздит связать свою жизнь с мужчиной, у которого на уме одни деньги… — Она пожала плечами. — Деньги да бизнес, а женщина требует внимания.

Сэм принес кофе.

— Прикажете упаковать вашу сумку, миссис Эссекс? — спросил он, наполняя чашки.

— Да, пожалуйста.

Итак, всему приходит конец. Эта женщина, так безоглядно отдавшая мне свою любовь, имела одну общую черту с моим отцом. С завтрашнего дня оба перестанут существовать для меня. Завтра в это время я буду в «кондоре» и умру для всех, кто знал меня. Не видать мне больше своего старика, однако с этой мыслью я кое-как свыкся. Его жизнь прожита, но до чего горько сознавать, что в последний раз видишь женщину, сидящую рядом, ее бездонные лиловые глаза, устремленные на меня.

— Знаешь, Джек, — снова заговорила она, когда Сэм вышел, — у меня было много мужчин. Женщине необходим мужчина, а Лейн — я уже рассказывала — слишком занят, у него нет времени на меня, да и сил тоже. Ты не представляешь, как это раздражает, когда ждешь-ждешь его, а потом выясняется, что он устал. Мужчины думают только о себе. Он воображает, будто я в состоянии сидеть и ждать, пока его осенит вдохновение. — Она похлопала меня по руке. — Сегодня у нас с тобой последняя безопасная ночь, Джек, но если мы проявим осторожность, то будут и другие ночи. — Она поднялась на ноги. — Пойдем спать.

Наутро я проводил взглядом ее «порше». Она взмахнула на прощанье рукой и скрылась из виду.

Из дома вышел Сэм.

— Ваша сумка собрана, мистер Крейн.

Я протянул ему двадцать долларов.

— Не надо, — улыбнулся он. — Рад был услужить вам.

Тогда я попрощался с ним и поехал на аэродром.

Новехонький «кондор» приземлился часа в три дня. Я сел в джип и подъехал к нему как раз вовремя: Берни и Эрскин только что сошли с трапа.

— Самолетик что надо, — заметил я.

— А ты его и не видел еще как следует. Мечта, а не машина, — отозвался Берни.

— Нигде не барахлит?

— Нигде. Летит как птица.

Мы переглянулись.

— Когда будут ночные испытания?

— Я думаю, в субботу.

Стало быть, в нашем распоряжении оставалось три дня.

— Вы уверены, что машина не дает сбоев?

— Да уверены, — подтвердил Эрскин. — Отлажена как часы.

— Пойди, Джек, — предложил Берни, — взгляни. У меня сейчас куча бумажной работы, а потом я должен звонить мистеру Эссексу. Гарри проводит тебя.

Он сел в один из ожидавших джипов и уехал.