Сделай шаг

  Накатившая истерика забрала столько сил, что я просто отключилась, провалилась во тьму, а потом... наверное, я все таки спала. И было мне так тепло и комфортно, как никогда раньше, будто плавала в теплой воде. Вот только недолго – вдруг стало тяжело дышать, словно что-то мешало сделать вдох. Застонала, пытаясь вырваться, скинуть груз с груди, сделать вдох, получить хоть каплю кислорода. Такой сладкий и такой недостижимый воздух. Забилась в панике, как муха в киселе – движения судорожные, слабые и через силу, через неимоверное сопротивление. А сил все меньше... и я ничего не могу сделать, кроме как застонать, закричать от бессилия...

  Тихий шепот на грани слышимости, лишь какой-то шелест, не более. Замерла, прислушиваясь, не в силах более пошевелиться. Пытаюсь удержать хрупкую надежду, затаила дыхание. И сквозь шум в ушах слышу:

  – Малышка, маленькая... я тут, с тобой. Услышь меня, вернись ко мне... это только сон, все понарошку, все не с тобой. Возвращайся, малыш. Просыпайся. Я тут, я рядом с тобой, все будет хорошо... малышка моя... мое солнышко...

  Голос, этот голос... такой ласковый, такой зовущий меня, такой родной... рванула к нему изо всех сил и вынырнула из тьмы. И так мне стало хорошо. Можно сравнить лишь с блаженным теплом после холода студеной зимы. Не вздрогнула когда почувствовала прикосновение к губам – вдруг пришло осознание, что мне больше нечего бояться в этом сне, все худое миновало меня, развеялось густым туманом под его яркими лучами. Не отдавая себе отчет, что именно я делаю, ответила на поцелуй, желая принадлежать этой путеводной ниточке, слиться с ней, раствориться в ней. Мигнул в сознании вопрос, что слишком уж реальны ощущения на моих губах, уж слишком явно я ощущаю тепло чужого дыхания на лице, уж слишком явно наслаждение от поцелуя. Кто же ты? Единственный ответ – Вадим, никого другого не хочу и не смогу принять.

  Другой мне никто не нужен. И я хочу сказать, что люблю его, хотя бы во сне, раз наяву это не возможно.

  – Вадим...

  И натыкаюсь на ледяное отчуждение. Что случилось? Что такое? Открываю глаза и забываю как дышать. Не сон – губы чуть пульсируют от прилившей к ним крови во время поцелуя. Ледяной обжигающий холод в темных глазах. Не любимых голубых. Покрасневшие скулы, жесткая складка около плотно сжатых губ, обида, исказившая давно привычные черты лица друга.

  Попыталась отодвинуться и сердце мое сбилось с ритма, по телу прошлась неприятная волна осознания – я сижу у него на коленях, подогнув одну ногу под себя, обнимаю одной рукой за шею, а вторая на его лице. Кончики пальцев закололо, словно от нестерпимого мороза. Я отдернула руки, сжалась в больших твердых руках. Словно окаменевшие, они так и лежали на мне, удерживая от побега. Одна на моих ребрах поверх футболки, крепко прижимая к себе, вторая – под футболкой, на бедре под попой без трусиков.

  – О, Боже мой... – выдохнула – простонала я.

  – И снова мимо, – спокойный голос и совершенно непроницаемое выражение лица, каменное тело, объятия как тиски. Пошевелилась в попытке выбраться и меня сразу же спустили с колен. Еще и футболку одернул и отодвинул подальше.

  – Что ты тут делаешь? – сама не могу узнать свой голос. Быть может, не самый важный сейчас вопрос, но больше ничего в той каше, что сейчас вместо моих мозгов, я отловить не могу. И не могу справиться со смущением – на моих губах я все еще чувствую вкус его поцелуя, а место где его ладонь касалась меня, горит как обожженное. Как результат, начинаю злиться.

  – Сижу в кресле. Некоторое время нахожусь в твоей квартире. Сюда тебя привез тоже я.

  – Почему? – я раздражаюсь, сама не понимая от чего. А воспоминания, снова всколыхнувшиеся в душе, опять мешают дышать. И снова хочется плакать. А еще больше – проверить свой телефон на звонки и эсемес. А тут гость...

  – Маришка, тебе была нужна помощь. Контекста нет, успокойся, – при его движении в кресле, попытке встать, непроизвольно шагнула назад, от него. Снова кольнул болью ласковый вариант моего имени, произнесенный не тем парнем. Жаркой волной по телу прокатился стыд, остро почувствовала свою слегка неодетость. И неожиданно начала зарождаться злость. И это мне понравилось.

  У меня вдруг появился выбор – жалеть себя в присутствии постороннего и получать жалость от него в ответ. Или злиться, раздражаться, а может быть, даже поскандалить, обидеть, накричать, выплеснуть негатив, что мерзким комком ворочается в груди. На постороннего, невиновного мужчину. Ключевое слово – мужчину. И я выбрала второй вариант.

  – Я спросила, какого хрена ты сейчас тут делаешь? Сколько можно увиливать от прямого вопроса?

  – Я прямо тебе ответил, Мар. Как ты? – парень сама невозмутимость, с беспокойством смотрит на меня, отслеживая мои эмоции, которые, наверняка, бегущей строкой крупным шрифтом отображается на моем лице. И это бесит меня еще сильнее! Почему у кого-то получается читать меня без словаря, а я нихрена не могу понять людей, которые мне близки и которых считаю, что знаю! Ошибочно, в который раз.