Сделай ставку - и беги. Москва бьет с носка

- Сам бы с моё бабами покомандовал! - огрызнулся пред. - О, похотливые какие! Далёко, далёко нам еще до коммунизма. Не, надо отдавать эту Завалиху к беней фене. Сундарёв из "Красного богатыря" давно просит. В обмен комбайн и две молотилки дает. За такую-то суку и комбайн! Чего тут думать? А еще б хорошо Форсино куда подальше присовокупить, - мечтательно припомнил он. Видимо, очнувшись, он резко тормознул около потрепанного домишки. Отчего спящих Листопада с Антоном смачно "бортануло" о переднее сидение. Не просыпаясь, оба дружно сползли на пол.

- Выгружайтесь, козлы! - принялся трясти их Непомнящий. - На стройку коммунизма приехали.

В самом деле от палисадничка к УАЗику поспешала старушка, чистенькая и иссохшая, как осенний лопушок.

- Петр Матвеич, неужто?..

- Твои, твои, баба Грунь. На месяц.

- На три недели, - немедленно встрял Вадичка. - Семь дней, считай, отработали.

Фомичев поморщился:

- В общем подарочек тебе, баба Грунь. О цене с Клавой сговоришься.

- Да чего там? Главное, чтоб помогли, - старушка, вне себя от возбуждения, семенила вокруг УАЗа, пытаясь помочь пассажирам выбраться и оттого мешаясь. - Не пьющие, часом?

- Эти-то? - Фомичев проследил за наполняющимся подозрительностью старушичьим взглядом. Из УАЗа как раз выбрались Антон с Листопадом. Поддерживая друг друга за плечи, они покачивались на ветру, будто Васька Буслай с Гаврилой Алексичем после Ледового побоища. - Да не, это они от переутомления. Неделю по ночам копали, сволочи.

Пред опасливо зыркнул через плечо, и что-то ему не понравилось. - Словом, чтоб по уму!

Обрывок фразы поглотил рев мотора. Из-за угла показалась бригадирша.

- Уехал! - сообразила она.

- Не уехал! А сбежал, - уточнил Вадичка. - Гарун бежал быстрее лани. - Быстрей, понимаешь, чем заяц от орла, - закончил Листопад, с усилием разлепив ссохшиеся губы. - Тоже, что ль, кобель? - бригадирша внимательно оглядела его - снизу вверх.

- Почему собственно тоже? - с похмелья Иван сделался обидчив. - Я сам по себе кобель.

- А ты? - Клава перевела взгляд левее.

- Я не-не, - перетрусил Вадичка. - Я это... ну, я ж Вам говорил. Потом инфлюэнция.

- Ах да, - бригадирша, разом потеряв интерес, присмотрелась к Антону. Чем изрядно его перепугала.

- А я ничего не говорил. Мне бы только поблевать. А так ничего.

- В общем так, студенты! - разочарованно отчеканила Клава. - Чтоб завтра к восьми в контору. И глядите мне! Явитесь с похмелья, я вас носом в борозду воткну и лично пинками под зад погоню. - Далеко? - А хоть до самого Удвурина! О, мужики, гадское племя! Главное, петуха ради этой твари зарезала.

Безысходно махнув рукой, бригадирша пошла прочь. - Да, похоже, в засаду попали. Крутой бабец. Здесь Вадичке бражки не нальют, - пробормотал Непомнящий вслед удаляющейся спине, широкой и могучей, будто китайская стена.

* Домик оказался, прямо скажем, небогатый, но чистенький и убранный, как сама хозяйка. Пол застлан стиранными, душистыми половиками, на полке красовались сияющие чугунки, в углу, будто ружья в "козлах", выстроились ухваты, над которыми висела старая семиструнная гитара. На постеленной поверх стола старенькой клеенке рядом со стаканом с подвядшими ромашками стояла в рамке выгоревшая фотография, на которой сорокалетняя баба Груня была изображена в обнимку с мрачным, пухлолицым мужчиной лет на пятнадцать моложе.

- Это мой Сам. В день свадьбы, - сообщила баба Груня. - Я как раз тогда завдовела, да и он бобылил с двумя малыми. Вот и сошлись. Веселый был, гитарил. Два года как помер... Да вы проходите, проходите, мальчики. Размещайтесь, кто, значит, куда.

Зыркающий в поисках спиртного Вадичка заметил в "красном" углу под облупленными ходиками скромненькую иконку. Грозно нахмурился. - Тээк. Это как понимать? Верующая, что ли?

- Да не! Что вы? Что вы? - открестилась старушка, отчего-то испугавшаяся. - Это так - фурнитура. У меня и Сам партеец был. Не позволял. Да я тоже атеистка. В чудеса не верю. Сколь раз у Богоматери просила то того, то другого. И хоть бы раз помогла. Другим вон помогает. А мне шиш. Не, нету Бога!

И во избежание дальнейших расспросов задернула иконку шторкой. - Пред говорил, помощь нужна, - припомнил Непомнящий, тонко подступаясь к разговору о выпивке. - Так это не к спеху, - баба Груня засмущалась. - Пристройку бы разобрать на дрова. Раньше-то коровник был. Так скотину я, как Сам помер, продала. А к зиме бы в тепле.

- О! Это большой труд. Травмоопасный, - Вадичка намекающе подмигнул приятелям.

- Ясно, что не за так. Я б отблагодарила.

- Не надо нам ничего. Так поможем, - буркнул прикорнувший на приступочке Антон.

- Да ты! Лишенец, - Непомнящий возмущенно задохнулся. - Тут работы дней на десять. - Вот и начнем не откладывая, - Листопад, до того отмалчивавшийся, скинул рюкзачок у порога. - Показывай, баба Грунь, где топоры, пилы. А то еще чуток такого отдыха, и - черти придут. Потом святым кадилом не отмашешься.

Поднялся и Антон:

- И то верно. Пора дурь выпаривать.