Сделай ставку и беги

Вообще процесс получился странным. На дворе истекали восемьдесятые, повсеместно вошли в обиход договорные цены меж госпредприятиями и кооперативами. А пятеро мастеров сидели в тюрьме по обвинению в частнопредпринимательской деятельности. По сути – за несоблюдение тех самых строжайших СНИПов и нормативов, что давно полетели в тартарары.

Скорее всего, сидеть бы им – не пересидеть, – обвинительный напор прокуратуры оказался силен.

Но дело неожиданно получило широкую огласку. Защищать подсудимых вызвались знаменитые столичные адвокаты, на освещение процесса налетели именитые репортеры. Популярнейший «Огонек» вышел с передовицей своего главного редактора Коротича «Перестройка против оголтелости. Кто кого?». Наконец, после того как в зале суда появился представитель Би-Би-Си, раздраженно отреагировал Кремль, – дело грозило приобрести неприятный международный резонанс.

Процесс был поспешно свернут. Модельщиков, отсидевших по полгода под следствием, быстренько осудили к условному наказанию и выставили за стены СИЗО.

Сразу после освобождения из следственного изолятора Антона неожиданно пригласил к себе по телефону бывший заведущий кафедрой земельного права профессор Суханов, ставший к тому времени проректором университета.

– Слышал, батенька, вас все-таки на землю потянуло, – бесстрастно, в своей манере съязвил он, пристально вглядываясь в посеревшего, словно обугленного ученика.

– Больше не тянет.

– А я предупреждал, что земельное право – это не просто. В любом случае двигать его должны люди образованные.

Он придвинул Антону чистый лист:

– Пишите заявление с просьбой разрешить сдать госэкзамены экстерном. Я подпишу.

Антон, несколько озадаченный, повертел лист.

– Но только земельным правом я заниматься не стану, – честно предупредил он.

– Э, милый, куда вам от него деться? – с едва уловимой иронией отреагировал Григорий Петрович. – Все мы по земле ходим.

После получения диплома Антон зашел поблагодарить проректора.

– Дело против вас прекратили за отсутствием состава преступления? – с порога уточнил Суханов. – То есть перед законом по всем учётам чист и невинен?

Антон утвердительно кивнул.

– Тогда нечего больше по Твери мотаться. Один из моих учеников – начальник следственного управления ГУВД Москвы. У них там очередная чистка прошла. Не хватает свежих кадров. Езжайте, вас возьмут следователем.

– Ке-ем?! – поразился Антон. – Бог с вами, Григорий Петрович! Где я и где ментовка?

Суханов насупился:

– По-вашему, молодой человек, в милиции порядочных людей быть не должно? Ан – должно! Особенно сейчас – на переломе. И вообще – дело надо делать. Реальным результатом пользу свою доказывать! А не только, понимаешь, на бильярде стучать. Чтоб завтра же на Петровке был!

Из кабинета проректора Антон вышел растерянный и недоумевающий. Он так и не понял, что подвигло нетерпимого старика принять столь горячее участие в его судьбе.

А Григорий Петрович, с трудом уломав упрямца, удовлетворенно потер сухие ладони. Накануне он узнал, что прокуратура, под давлением Москвы прекратившая дело в отношении Негрустуева, собирается опять арестовать его – якобы по вновь открывшимся обстоятельствам. И Суханов нашел единственный способ спасти тайного своего любимца, – человека в милицейских погонах, тем более москвича, сажать по надуманным основаниям никто не решится.

Как бы то ни было, судьба сделала крутейший изгиб. Через месяц несостоявшийся зэка Негрустуев стал лейтенантом милиции.

О том, что происходило далее с самим Листопадом, Антон узнавал преимущественно из писем и звонков матери, Александры Яковлевны.

В конце восьмидесятых – начале девяностых Иван Листопад сделался знаменитой по Твери фигурой. Созданные им предприятия охватывали едва ли не все сферы деятельности, предусмотренные Законом о кооперации. Сеть кафе «Под мышкой у Листопада» предлагала непривычным к изыскам тверичанам вкусный недорогой стол; пошивочные цеха без устали строчили «варёнку» и плащёвку; два цементных завода заработали на предельную мощность, едва справляясь с валом заказов, – чуть не вся страна, истомившаяся в коммуналках, бросилась строить коттеджи.

Всё, к чему прикасался золотоносный Листопад, начинало приносить прибыль. И немалую ее часть он, как и раньше, пускал на научные изыскания. Обещание, данное Балахнину, Иван выполнил, – институт сдал. Но выполнил по-своему. Создал кооператив «Архимеды» по разработке наукоемких технологий, куда за короткое время перетащил лучшие научные кадры вместе с самыми «вкусными» наработками. Так что пришедшему ему на смену новому ректору – Геннадию Николаевичу Сергеечеву осталось только вздыхать над свежими следами былого преуспевания.

Богатство ли нувориша или его растущее в городе влияние сильно задели председателя горисполкома Непомнящего, только к Листопаду пришел некто, предложивший отчислять часть средств в фонд, организованный новым мэром.

Листопад непиететно спустил посланца с крутой лестницы, в результате чего получил настоящую войну.