Сделаю тебя взрослой

Мы отходим к стадиону, туда, где видно пацанят, что бегают по полю. Когда-то и я таким был. Родители привели, а потом я уже и не помнил себя вне футбола. Сборы, тренировки, учеба, снова тренировки и так по кругу. Одна травма два года назад, и я расслабился, просто решил, что пора на покой. Я не из тех, кто рвется за деньгами или славой, я прекрасно знаю, что меня предки не обидят. Но что-то перемкнуло. То ли из-за встречи с Лушей, что восхищалась мной раньше, то ли из-за того поцелуя, который она подарила победителю.

– Ну? Долго молчать будем? – Денис Андреевич уже нетерпеливо порыкивает.

– Я хочу вернуться. Хочу играть.

– Да что ты? Я что похож на телку, которая два года ждала, когда кобель вернется после блядок?

Я прячу улыбку, головой качаю.

– После потери Зайцева и моего ухода вы уверенно держите последние места в турнирной таблице. Я верну вам первые.

– Какая уверенность! Ты два года не играл.

– Но ноги-то помнят. Вы же понимаете, что меня другой клуб с ногами оторвет, а я вам даю шанс.

– Сильно много думаешь о себе.

– Потому что знаю цену многолетним тренировкам. Мне нужно время восстановить форму, но я снова выведу вас на Олимп Московского футбола.

– Я сейчас расплачусь, – фыркает тренер, но после поединка взглядом кивает. – Даже спрашивать не буду, какая моча тебе в голову ударила. Завтра в шесть часов чтобы был на поле.

– Вечера?

– Утра, Самсонов. Если занят, то можешь не приходить. Тебя же любой клуб с руками и ногами оторвет.

Мы скалимся, и я киваю.

– Я буду, тренер.

Глава 7.

Я паркуюсь возле жилого комплекса, куда моя семья перебралась еще год назад. У меня есть собственная квартира, как и у каждого брата с сестрой. Но мы часто собираемся. Сегодня мне нужно забрать форму и сказать родителям о своем решении.

Стоит открыть двери, как слышится игривый смех матери. Я вздыхаю, чувствую, что, наверное, не стоит мешать родителям. Хочу уже дверь закрыть.

– Попался! – мама тянет меня за ветровку и приходится-таки зайти внутрь.

– Я мешать вам не хотел.

– Ну, как мне может помешать мой единственный еще неженатый сын? Заходи, заходи, папа мне сегодня проспорил и теперь готовит ужин.

– Папа готовит? – меня пробирает смех. Но это фигня по сравнению с тем ржачем, который рвется из меня, когда я вижу отца в фартуке. Он крупный, плотный, лысый мужик, на мышцах которого все рубашки трещат по швам, а тут фартук. Розовый!

– Ты похож на мужика из мультика… Грю! Аха-ха! Помнишь, там, где миньоны!

Он направляет на меня лопатку, как оружие, и щурится.

– Тебя давно ремнем не били, да? Как насчет лопатки?

– Давай, попадешь, и я помою посуду.

Он хмыкает, целится. Я знаю, что промахнется, у меня отличная реакция. Но отец вдруг начинает на меня бежать, приходится убегать под громкий смех матери и воинственный клич отца.

– Так нечестно!

– Условия были – попасть, – орет папа и все-таки попадает лопаткой по спине.

Мы садимся за стол, и я с осторожностью пробую овощное рагу с мясом. Но, в принципе, сносно.

– Что ты ешь, как будто это говно.

– Юра! Ну, мы же за столом!

– Да откуда я знаю, может, ты решил вспомнить свое криминальное прошлое и отравить нас?

– Сережа!

– Отравить, не значит, убить, мам, – оправдываюсь, но подзатыльник мне, все равно, прилетает. Мама у меня хрупкая, рыжеволосая женщина необыкновенной красоты, но лучше ее не злить. Однажды она в школе так с директором моим разговаривала, что даже у нас с пацанами уши в трубочку свернулись. Да и рука у нее тяжелая. – Пап, я в футбол решил вернуться.

Папа до рта ложку не доносит. Поднимает глаза, удивленно брови вскидывает.

– Ну, это был вопрос времени. Меня скорее удивило, почему уходил.

– Да разные были причины. Много всего тогда произошло.

– И это, конечно, никак не связано с Зайцевым Ефимом и его отцом?

– Не связано.

– Ну, понятно. Форму достать?

– Ты не выкинула ее?

– Нет, конечно. Только не бросай учебу.

– Посмотрим. Откровенно говоря, управление – вообще не мое.

– Ну, двух управленцев нам в семье хватает. Ты ночевать останешься?

Я мельком на отца смотрю, а он головой качает.

– Не, поеду. Мне завтра вставать рано, а мы сейчас с папой в сегу зарубимся, до утра не вылезем.

– Ладно, тогда принесу форму, – вздыхает мама и не забывает дать подзатыльник отцу.

Он успевает ущипнуть ее, а я глаза закатываю. Предкам полтинник, а они как дети.

Отец откидывается на спину стула, пьет рюмашечку, на меня смотрит внимательно.

– Ты же помнишь, что я могу любые твои проблемы решить в два счета?

– Помню, пап, но теперь у тебя серьезная должность, думаю, ты не очень бы хотел, светани кто-то твои прошлые делишки. Ну, или твой срок.

Теперь он наклоняется над столом и тяжелым взглядом давит на меня. В детстве я этого очень боялся, теперь знаю, что даже если даст ремня, не убьет.

– Если я узнаю, что ты пытаешься защитить меня и тем самым вредишь себе…

– Ты мой отец, я буду тебя защищать, как ты бы это сделал для меня!

– Таа-ак. Рассказывай!

– Нет, пап. А вот и мама, – встаю из-за стола, забираю у мамы пакет, целую ее в щеку, бегу к выходу.

– Серега! Посуду не помыл, щенок!

Глава 8.