Сделано в Японии

— Как в управлении?! Вы что, сюда не приедете? — Вот это фокус! Он, видите ли, в отделе, а я здесь как…

— Не — а… — зевнул в трубку Нисио.

— Как это? Почему? — Хорошенькое дело! Я его как свое непосредственное начальство жду на драматическом театре военных действий, а он, значит, втихаря, предательски удрал в ставку отсиживаться и лелеять свой нейтралитет.

— Накагава-кун сказал, что ты в порядке, да? — лениво поинтересовался дистанцированный и, что хуже, дистанцировавшийся от меня шеф.

— В каком смысле?

— В том, что сам ходишь и не заикаешься… — Козел старый! Здоровье его, видите ли, мое интересует!

— А — а, в этом смысле, да, в порядке, — процедил я сквозь сжимающиеся зубы.

— Тогда мне там делать нечего. Тут дела поважнее. — Голос Нисио оставался глухим и ровным, и мне до конца так и не было понятно, недоволен ли он мной, как дорожники, или все — таки я для него в хорошем смысле «герой дня».

— К совещанию готовитесь? Алиби нам готовите? — не удержался и съязвил я.

— Знаешь уже? — хладнокровно парировал Нисио.

— А вы скрыть от меня хотели?

— Скроешь что-нибудь от тебя!

— Ну вот дорожники же скрыли!

— Дорожники только попытались, а ты им всю икебану испортил, расторопный ты мой. — Голос Нисио вдруг резко подобрел. Интересно, это в связи с тем, что я дорожникам икебану испортил?

— Нисио-сан, чего я им такого испортил? Хоть вы-то можете мне по-людски объяснить?

— Ты там все закончил уже? — Нисио дал мне понять, что по-людски разговора по сотовому не получится.

— Закончил. Я тут уже не нужен.

— Тогда давай подъезжай побыстрее. У нас два часа остается — надо приготовить все. — И Нисио нажал на отбой.

Вообще отношения с нашим полковником у меня хорошие, то есть гораздо лучше, чем просто какие-нибудь там «нормальные». А временами мне даже кажется, что они не просто хорошие, а даже и отличные. Что такое понимающий тебя шеф, готовый потакать твоим бесчисленным капризам и прощать всю твою безудержную, не слишком художественную, но достаточно эффектную самодеятельность, понимая, что ты хочешь все сделать как лучше и как нужно для дела, — говорить не приходится. Такие начальники у нас теперь на вес золота, хотя, как утверждает мой отец, периодически становящийся начальником (у них на кафедре постоянная ротация на посту заведующего), раньше их в Японии вообще не было, по определению, то есть исторически у нас любой босс — это априори придурок и козел. Я не уверен, что в обозримом будущем таких расчудесных боссов, как мой Нисио, у нас прибавится — было бы неплохо, чтобы их хоть меньше не стало, то есть чтобы Нисио не торопился бы на свою давно заслуженную и совсем не плохую по нынешним грустным временам пенсию. Ведь в этом случае влезать в его сапоги придется мне, и каким бы начальником я мог стать тогда для своих подчиненных — вот для того же Накагавы, например, который стоит тут рядышком, стучит замерзшими ножками по холодному асфальту, — это большой и больной вопрос. Характер у меня, как в календарях пишут, не сахар, плюс мне обязательно надо, чтобы мои подчиненные адекватно реагировали на мой юмор, без которого я своей жизни не представляю, а у большинства наших ребят с юмором туговато. Еще и поэтому Нисио так приблизил меня к себе за последние годы, потому как старик похохмить и сам не дурак…

— Накагава-сан, мне в управление надо, к полковнику — оборвал я накагавскую чечетку — Дай мне свою машину а тебя кто-нибудь из криминалистов подвезет, ладно?

Подмерзший Накагава молча протянул мне ключи и указал на одну из наших «тойот», стоящую между двумя черно — белыми микроавтобусами. Я сел за холодный руль, включил двигатель и, вырулив на улицу Хирагиси, врубил на полную мощность сирену. Понимаю, что это сомнительный способ выпускания пара, но другого у меня сейчас не было: на крыше раненой белухой орет сирена и бешено крутятся два оранжевых фонаря, в салоне пахнет тошнотворным табаком и теплым пластиком передней панели, а правая нога всерьез намерена податливой педалью газа продавить тонкий пол и начать помогать ускорению движения машины, отталкиваясь ботинком от асфальта. Я промчался через полгорода за двенадцать минут вместо тех сорока — сорока пяти, которые потребуются завтра утром смиренным обывателям, имеющим тупую и ничем рациональным не объяснимую привычку ездить на работу в центр Саппоро не на удобном и быстром метро, а на собственной машине, забивая и без того узкие саппоровские улицы бесконечными пробками и тратя сумасшедшие, но почти всегда не свои кровные, а казенные денежки на почасовую оплату дорогущих стоянок.

Отзвонив снизу домой и обрадовав укладывающуюся Дзюнко тем, что они могут не только спать, но и завтракать без меня, я поднялся к себе, на пятнадцатый, вошел в неосвещенный отдел и пошел на желто — голубой свет, излучаемый настольной лампой и работающим компьютером Нисио. Старик, несмотря на бессонную ночь, выглядел вполне жизнеутверждающе: резкие желтые скулы до блеска выбриты, из — под кителя выглядывает свежая белая рубашка, а в лучистых глазах — бодрящий коктейль из вековой мудрости и молодого задора.