Сделано в Японии

— Уснешь тут с вашими операциями — трепанациями! Я пойду лучше кофе накачаюсь, чтоб перед начальством не захрапеть! — Я медленно — поэтапно: сначала левая рука, потом — правая, затем-то же самое с ногами — вытащил себя из кресла и заставил, скрывая хромоту и кособокость, поплестись в кухонный отсек, чтобы вскипятить электрический чайник — термос и приготовить себе бодрящий эликсир из двухсот миллилитров крутого кипятка и полбанки быстрорастворимого «Нескафе».

Совещание началось ровно в половине третьего, и, судя по каменным лицам всех присутствующих, причина его экстренного› созыва была столь важной, что никого, несмотря на чересчур уж оригинальное время проведения, на мягкий матрас — футон не тянуло. Во главе здоровенного овального стола восседал постоянно потеющий при любой, даже минусовой, температуре пухлый, рыхлый и неопрятный генерал Накадзава. Мы с Нисио и подъехавшим Накагавой сидели по его правую руку а напротив восседал шеф дорожников Готто со своими подручными Канеко, Ямадой и Китано. Вводную часть взял на себя, как и положено по протоколу, Накадзава:

— Начнем, господа! Ни за поздний час, ни за спешку в проведении— совещания извиняться не буду! Случилось, в общем-то, непоправимое, так что сейчас не до протокольных извинений! Сначала я попрошу майора Минамото доложить всем нам о том, на каком основании он вмешался в ход операции, проводимой — вернее, теперь уже проводившейся — «отделом дорожной службы. А после этого мы коллегиально будем решать, как можно хотя бы частично компенсировать тот огромный урон, который майор Минамото нанес нашей деятельности своими несанкционированными действиями.

Нисио демонстративно отвернулся от меня и смотрел теперь только на Накадзаву, а сидевшие напротив дорожники, наоборот, вцепились в меня озлобленными, колючими глазами голодных гиен. Прежде чем начать пререкаться с самым высоким куратором нашей деятельности, я попробовал вспомнить о чем-нибудь радостном: на память быстрее других пришелся мой сегодняшний — вернее, по часам уже вчерашний — двойной удар в высоком прыжке, в воздушном полушпагате, которым я обеспечил работой местных зубных протезистов, и от карамельного воспоминания об этом сладком миге моего индивидуалистического триумфа на душе сразу стало светло и ясно, так что эта суровая коллективная ненависть, которой обливали меня сейчас с головы до видимого им из-за столешницы пояса дорожники, казалась теперь легкомысленным пустяком.

Я второй раз за ночь подробно пересказал все, что произошло со мной и с Ганиным, и в заключение заявил всем присутствующим, что я себя виновным в нарушении рабочей субординации и коллегиальных планов не считаю, поскольку субординироваться мне было не с кем, кроме как с Ганиным, а в планы, которые на самом деле являлись никакими не коллегиальными, а самыми что ни на есть келейными, я никем из сидящих напротив посвящен не был. Последнее мое заявление произвело впечатление только на Накадзаву который цапнул жирными пальцами бумажную салфетку из стоящей рядом с ним коробки, протер ею лоснящийся лоб и обратился к Гото:

— Гото-сан, насколько я понимаю, сотрудники отдела по делам граждан Российской Федерации и стран СНГ не знакомы с деталями операции, проводимой вашим отделом. Это так?

— Так точно, господин генерал, — кивнул Гото. — Как мы с вами договорились три недели назад, при начале операции, ставить в известность другие отделы мы посчитали нецелесообразным.

При последних — откровенно иезуитских — словах Гото я посмотрел на Нисио: тот продолжал отрешенно изучать многочисленные разноцветные нашивки, шевроны и лычки на темно — синем, раздутом изнутри злоупотребляющей жирной свининой и гиперкалорийным брюшком тунца плотью генеральском кителе Накадзавы. Накадзава прищурился в сторону дорожников:

— Тогда сегодня, сейчас, когда какая — либо целесообразность сохранения в секрете данной операции уже отпала, я полагаю, вы должны рассказать сотрудниками русского отдела о ее сути и наиболее важных деталях.

— Слушаюсь, — кашлянул в кулак Гото. — План данной операции был составлен нами и передан на утверждение руководству управления полиции Хоккайдо в конце февраля этого года. Операция проводилась в рамках масштабного расследования организованных угонов дорогостоящих автомобилей в Саппоро и на территории всего острова Хоккайдо и заключалась в установлении скрытого наблюдения за деятельностью одного из работников автозаправки «Шелл» при помощи вмонтированных видеокамер и посменного дежурства личного состава в ресторанах «Виктория стейк» и «Кентакки фрайд чикен», а также Северо-Тихоокеанского банка. В ходе оперативно — розыскных мероприятий, проведенных нами с начала операции, нам удалось установить, что к угонам престижных автомобилей японского производства имеет отношение господин Накадзима Такаси, тридцати одного года, уроженец префектуры Осака, работающий в штате бензозаправочной станции компании «Шелл джапэн», расположенной на пересечении улицы Хирагиси и улицы Мюнхен — баси в районе Сумикава.