Сделано в Швеции

Ровно столько кофе и осталось в кофейнике. Последние капли перелились через край чашки.

– Надо спешить, одевайся.

– Ты поэтому отправила маленького хулигана разбудить меня?

– Мне не нравится, когда ты так его называешь.

– А мне не нравится, когда ты куришь в доме. – Лео вынул сигарету у нее изо рта, прошел к открытому окну и выбросил ее на улицу. – Особенно сейчас, ведь Себастиан так редко гостит у нас! – Он настежь распахнул и второе окно. – Пожалуй, я не смогу сегодня пойти с вами.

Аннели была разочарована, как он и предполагал, глянула в сторону коридора, прошептала:

– Мы же договаривались. И он побежал одеваться.

– Извини.

– Что-то случилось? Ты вчера поздно вернулся. Опять. Где ты был? Что затеваешь?

– Я работал.

– А почему не можешь сейчас пойти со мной?

– Потому что должен работать.

– Работать? Ты понимаешь, как он будет разочарован?

– Черт… он твой сын, на меня ему начхать.

Лео пошарил в кармане, достал тысячекроновую купюру – из Сберегательного банка в Уллареде, который взял в одиночку.

– Я не могу пойти с вами.

Себастиан стоял у входной двери, полностью одетый, глаза горят ожиданием. Лео вложил деньги ему в ладошку.

– Повеселитесь хорошенько.

Аннели выглядела совсем не веселой. И не пыталась это скрыть. Поступок Лео граничил с оскорблением, а ведь он редко вызывал у нее такие чувства.

– Хватит на любую карусель, малыш!

Лео взъерошил светлые кудри, Себастиан взглянул на купюру в своей ладошке.

– Можно покататься… на всех?

– Здорово, да? Весь день можешь делать, что хочешь, и ни один зануда взрослый тебя не остановит.

Взгляд Аннели обжег Лео затылок, а Себастиан кивнул, толком не понимая, и она снова шепнула:

– Мы же решили.

– У меня возникли сложности. Работа.

– Какая “работа”? – сказала она, жестом изобразив кавычки.

Она прекрасно знала, что Лео терпеть не мог такой жест, к которому прибегали всякие болваны, когда не были уверены, что хотят сказать, и подчеркивали это несколько театральным манером.

– “Работа”, которая оплатит “дом твоей мечты”. – Он тоже изобразил кавычки. Но не избавился от досады, одолевавшей его и прошлой ночью, и каждый день после того телефонного разговора.

“Если ваше имя Анна-Карин… ”

Этот гад знал. Знал то, чего знать не должен.

“…то как вы зовете своего брата?”

И хотя Лео вообще-то не сказал ни единого лишнего слова, Бронкс заставил его проговориться. Насчет братьев. Подтвердить то, чего этой поганой ищейке знать не полагалось, и если они возьмут его, то сцапают и братьев.

Лео слышал, как Аннели, не попрощавшись, закрыла дверь, переоделся в рабочую робу, важно, чтобы все было как обычно.

Еще одна чашка кофе, и он почувствовал, как раздражение мало-помалу отступает. Черт бы побрал этого инспектора, он же ничем не отличается от жиртреста, что сидел когда-то за кухонным столом. Еще бы не воткнуть карандаш в руку этакому фрукту, так ему и надо – нечего заставлять ребенка покорно сидеть и говорить то, что хочет услышать чужой дядька.

Раз тебе чего-то не дали, возьми сам.

Отними.

И больше не выпускай из рук.

68

В столовой полицейского управления было довольно многолюдно. Народ собирался там в свободное время, и разговоры шли преимущественно о том, что их всех объединяло, – о работе. Джон Бронкс редко здесь обедал, разговоры, естественные на деловых совещаниях, за длинными одинаковыми столами становились какими-то вымученными. Он налил из титана кружку кипятку, “серебряный чаек”, бесплатно.

Карлстрём сидел за столиком у окна, выходящего во двор. В правой руке вилка, левой он листал пачку документов. Раньше Бронкс такого не видел. Обыкновенно босс все свое внимание посвящал еде.

– Привет.

Тарелка пережаренного картофеля фри и кусок жесткого мяса. Опять-таки не в духе Карлстрёма. Но он поднял взгляд от бумаг, отхлебнул глоток холодной воды и проглотил – хотя бы это в его привычках: он никогда не разговаривал с полным ртом.

– Джон. Рад, что ты сумел прийти.

Бронкс сел, Карлстрём вытер руки бумажной салфеткой.

– Дело сделано. На полу за моим письменным столом – черная сумка. Двадцать пять миллионов. Наличные. В старых купюрах.

Несколькими столиками дальше послышался смех. Народ из центра чрезвычайных ситуаций. Небось радуются, что не надо отвечать на звонки.

– Теперь у тебя есть все, чтобы произвести обмен. Оружие на деньги. Но этого недостаточно.

– Вот как?

– Мне пришлось переговорить и с непосредственным начальством, и с министром юстиции. Просто изъять оружие им недостаточно. Им нужен арест.

– А какого черта, по их мнению, нужно мне?

– Оружие. И арест. Понятно? А мне необходимо постоянно быть в курсе всего.

– Конечно. В курсе всего.

– Поэтому я хочу знать, когда, где и как состоится обмен.

– До этого мы пока не добрались. Ведем переговоры.

– И когда они выставят свои требования и сообщат, каких действий ждут от тебя, ты должен выставить свои требования. Чтобы мы могли спланировать ответный ход.

– Не уверен, что получится.

Бронкс пристально посмотрел на Карлстрёма. За десять лет совместной работы они хорошо узнали друг друга, по крайней мере здесь, в стенах управления. И он видел: Карлстрём понимает, что их могут направить не туда.