Сделано в СССР (СИ)

– Это лишний вопрос. К нашим делам он не относится, – обрезал я не в меру любопытного немца, – Вам достаточно знать, что деньги чистые, и на них надо купить акции, или доли в предприятиях, согласно списку. Но у нас есть проблемы. Деньги сейчас на счёте в швейцарском банке. Я мог бы их снять, но я туда не могу попасть.

– Это не проблема. Можно выписать доверенность у немецкого нотариуса на конкретную операцию, и деньги переведут, – тут же нашёл выход Карл, – А до того же Цюриха от нас час езды на машине. Нам, немцам, визы не надо. Хватит и водительского удостоверения, показанного на границе.

– На кого будут зачислены купленные акции, если русский клиент не пожелает обозначить свою фамилию? – я продолжил список тех вопросов, которые меня интересовали в первую очередь.

– Оффшор. В данном случае островной. Компанию можно купить и переоформить в течении суток. Выявить владельца там практически нереально. На виду будет только назначенный директор.

– Оффшоры уже есть? – удивился я, думая, что это изобретение родилось гораздо позже. Лет этак на десять – двадцать, – Я слышал о них в институте, но вроде бы этот проект только рассматривался на перспективу.

– В США они существуют с пятидесятых годов, а в Англии и Ирландии с начала семидесятых.

Карл оказался матёрым специалистом. Он свободно ориентировался в законах и финансах. У него были готовые ответы на большинство моих вопросов. Информацию о возможностях покупки американских акций Карл обещал дать в среду, а оффшорную компанию можно будет купить во вторник.

Ханс, с разрешения Карла, сходил в дом, чтобы позвонить в Мюнхен. Вернувшись, он выразительно постучал по часам, и мы, получив от Карла визитку с телефонами его родственника – нотариуса, поспешили откланяться.

– Что-то случилось? – спросил я у Ханса, когда мы выехали на автобан.

– Хельга просила к ней заехать. Хочет детально проговорить, как и что мы будем рассказывать сегодня журналистам. Но сначала заедем перекусить куда-нибудь, а то знаю я её. Сама вегетарианка, и другим то же самое навязывает, – Ханс недовольно скривил губы, демонстрируя своё отношение к плодоовощной диете.

Я покивал головой в знак согласия и уставился в окно. Очень непривычные пейзажи вокруг. В Германии вся земля обихожена. Я проводил взглядом отдельно стоящий кирпичный дом у реки. К нему вела идеально прямая дорога, пусть и неширокая, но ровненькая. Из машины хорошо было видно, что ям и ухабин на ней точно нет. А вокруг аккуратно нарезанные поля, огороженные столбами с натянутой проволокой. И так у них везде. Идиллия. У нас подобное благолепие и в образцово – показательных хозяйствах не увидишь. Даже не хочется вспоминать, что по некоторым деревенским улицам мне на Ниве приходилось пробираться с опаской, поглядывая на коров, стоящих по брюхо в воде в очередной луже посреди дороги. Пусть у колхозников нет возможности приличные дома себе построить, но для самих себя ту же дорогу подсыпать совсем несложно. День-два работы, и не надо будет всё лето ходить до магазина в резиновых сапогах. Техники полно. Рядом река, где гальки и песка завались. Нет желания.

За шестьдесят лет идеологической накачки людям на генетическом уровне вбили в голову, что добротное хозяйство на селе может быть только у кулаков. Зажиточных, крепких хозяев кого расстреляли, а кого раскулачили и нищими в Сибирь сослали. Классовые враги социализма.

Вот и получили мы нынче на селе то, что имеем. Грязь, халупы и нищету. А в городах – пустые прилавки продуктовых магазинов.

– Павел, Павел, – Ханс несколько раз похлопал меня по плечу, прежде чем я очнулся, – Мы приехали, а ты, похоже, заснул с открытыми глазами.

– Извини, задумался, – пробормотал я, выбираясь из автомобиля, – Но двойная порция крепкого кофе была бы весьма кстати.

Хельга оказалась худой и весёлой стервой, с короткой стрижкой и шикарным чувством юмора. Кроме неё и двух сиамских кошек в большой городской квартире никого не оказалось.

Выслушав Ханса, она поправила на носу очки, в тонкой золотой оправе, и легко прошлась перед нами к полкам, откуда вернулась с фотоаппаратом.

– Ханс – Петер, я конечно допускаю, что у вас могут временами возникать спорадические вспышки повышенного интеллекта. Но тогда объясните мне, почему за долгие годы нашего сотрудничества все остальные предложения, исходящие от вас, состояли из одного предложения и всегда были по солдафонски прямы. Я без сомнения определила бы ваше авторство, если бы вы пришли ко мне с предложением устроить скандал из того, что вы пожелали поволочиться за очередной юбкой. А что я слышу? Вы элегантно и без скандала предлагаете собрать вместе несколько идей, в кои-то веки вспоминаете об интересах фирмы, и превращаете всё это в любопытную интригу. Браво! Публике действительно будет интересно узнать и про нас, и про русскую девочку, и про тайны знаменитого продюсера. Есть только одна деталь, которая вызывает сомнение. Обычно во всех ваших скандалах Ханс – Петер Баумгартнер всегда бывает на первом плане, а тут вы изменяете самому себе. Вы можете развеять моё удивление?