Сделать тебя взрослой

— Но ты ждала его из армии, все эти письма, разве без любви с его стороны?

— Какое-то время я думала, что он полюбил меня в ответ. Но скорее всего, так и не смог. Вернулся на гражданку и осознал это в полной мере, — слова давались с трудом, как при тяжелой ангине, — мама, мамочка… давай больше не будем об этом. Не сложилось, не срослось. Это я к тому, зачем мне его объяснения? Еще от него услышать, что полюбил другую? Он бы тогда добил меня. И хорошо, что он не пришел в больницу. А потом я уехала…

— Я помню, я знаю, что ты сбегала от него.

— Я от новой порции боли сбегала, мама! Как бы мне его видеть с другой? Городок у нас небольшой, все равно когда-то столкнулись бы. По этой же причине я здесь оставаться не хочу. Какая школа? Вдруг он своих детей ко мне на уроки водить станет. Лучше на Камчатку, на Аляску, на край света! — последнее выкрикнула на надрыве, ударив ладонями по подоконнику.

— Так… нету его, — прошептала мать, — на войну ушел. Сразу, как ты под машину бросилась…

— Как…. на войну? — у Лили подкосились ноги и она осела на пол, ударившись коленями в батарею, даже не обратив внимание, что мать, оказывается, не поверила что под машину она попала случайно.

Глава 14

Надо мною тишина,

Небо, полное дождя.

Дождь проходит сквозь меня,

Но боли больше нет.

Под холодный шепот звезд

Мы сожгли последний мост,

И все в бездну сорвалось.

Свободным стану я

От зла и от добра.

Моя душа была на лезвии ножа.

Я свободен!

Словно птица в небесах.

Я свободен!

Я забыл, что значит страх.

Я свободен!

С диким ветром наравне.

Я свободен!

Наяву, а не во сне.

/«Я свободен», Кипелов

Денис

Медлить больше не мог. И так пять лет ждал. Поэтому, как только мать ушла на кухню готовить ужин, схватился за телефон. Набрал по памяти пять цифр и замер, окунувшись в воспоминания. Сколько раз он тогда, в дико далеком прошлом, точно так же крутил барабан телефона, считая про себя гудки, ожидая, когда нежный девичий голосок ответит: «Да-а-а?»

Сейчас набрал комбинацию цифр, что намертво врезалась в память, узнать есть ли кто-то в ее прежнем доме, чтоб не ходить зря. Пусть отец снова набросится с кулаками, плевать. Денис намерен узнать где похоронена Лиля прямо сегодня. В крайнем случай, каждую могилу обойдет, но найдет!

— Да-а? — голос из прошлого, нежный, мягкий, теплый. Как самый прекрасный сон прозвенел в голове. Денис закрыл глаза, решив, что снова привиделась. Она столько раз мерещилась ему в девушках с волнистыми каштановыми волосами, часто снилась, что решил, теперь и голос ее слышится.

— Алло? Алло! Не слышно, — еще раз проговорил совершенно точно Лилин голос, Денис дернулся, выронил трубку. Показалась, в голове снаряд разорвался. Нет, это уже слишком, слуховых галлюцинаций у него еще не было.

— Алло?! Перезвоните, вас не слышно, — услышал приглушенное с пола и дрожащими руками попытался поднять трубку. Однако, когда поднес к уху, там были гудки.

— Нет… — прошептал отражению в зеркале, в котором мужчина с перекошенным лицом сжимал телефонную трубку белыми пальцами, — не может быть…

Он набрал ее номер снова. Правда вышло не с первого раза, телефон постоянно падал, пальцы не попадали в нужные цифры. И когда тот же голос протянул знакомое:

— Да-а? — решил, что сошел с ума. А потом в голове мелькнула мысль, что это Лилина мать взяла трубку, у них вроде бы голоса похожими были. Но эта мысль причинила боль в висках и полоснула по шраму на груди болезненным разочарованием. Оказывается, для надежды так мало надо…

— Алло?! Вас не слышно! — и потом контрольным в голову: — мама, у вас кажется телефон поломан… Трубка с грохотом упала на пол, а сам Денис сполз по стенке узкого коридора.

Там его и нашел вернувшийся с работы брат. Андрюха сперва обнимал его, тряс, а когда понял, что с братом что-то не то, потащил в их прежнюю комнату и налил стакан водки. Через время на столе оказалась бутылка, потом каким-то образом закуска.

Денис ничего не видел. Ни отца, пришедшего с работы, ни встревоженное лицо мамы. Неосознанно опрокидывал в себя один за одним стаканы с водкой. И не пьянел. Уж что, а пить давно научился.

Он находился в ином измерении, не здесь, ни там, нигде. В параллельной реальности, в которую иногда уходил, когда невыносимо сильно не хватало ее. Туда, где Лялька была жива. Туда, кому никому ходу не было. Где улыбки ее, взгляды сияющие, слова нежные, письма невероятные. Словно украл этот кусочек у прошлого и поселил где-то, куда только ему доступ. И сам прятался там, когда совсем невмоготу было. Больно, страшно, пусто.