Сделать все возможное

Он держит их в нужном темпе, в нужном давлении, поэтому каждый раз, когда он скользит по этому пучку нервов, удовольствие взрывается во мне. Лукас поднимает меня с островка и прижимает к двери кладовки. Он использует другой угол, чтобы еще глубже проникнуть в меня. Он выходит на совершенно новый уровень, и я уже несколько минут не дышу. Нет никакого способа узнать, умерла я или нет, потому что конечно же это именно то, на что должен быть похож рай.

Слишком долго каждое ощущение обволакивает меня, и я почти отключаюсь. Кажется, этого слишком много. Я сгораю изнутри, а потом его большой палец врывается в меня еще раз, и я наконец вспыхиваю. Лукас следует за мной, и мы вместе держим друг друга, задыхаясь и трепеща, несясь к самым высоким вершинам. Мы не отходим от двери кладовки. На данный момент она удерживает меня больше, чем Лукас. Одна моя нога обнимает его за талию, а другая просто болтается, слишком слабая, чтобы держаться.

Так много слов срываются с кончика моего языка. Я извиняюсь, поздравляю. Часть меня почти признается в вечной любви. Для чего? Я не знаю. Но потом Лукас опускает меня на ноги, и мы смотрим друг другу в глаза. Впервые за долгое время мы смотрим друг на друга, и из меня вырывается короткий смешок. Я думаю, это остаточное удовольствие, которое все еще пульсирует во мне. Лукас тоже улыбается. Он выглядит ленивым и довольным.

* * *

Когда я чищу зубы, то чувствую, что у меня болит живот. Я узнаю это чувство: едва уловимый страх, связанный с переменами, смешанный с дозой приятного беспокойства. Так я себя чувствовала сегодня утром перед тем, как Лукас обманом затащил меня на кухню.

Я смотрю на себя в зеркало и не узнаю девушку, которую там вижу. Я вытираю брызги со стекла и понимаю, кто она. Она – это я, насытившаяся после секса с врагом.

Я выплевываю пасту и продолжаю чистить зубы. Делаю все, что угодно, лишь бы отсрочить следующие несколько минут.

Я подозреваю, что волнение имеет какое-то отношение к моей текущей жизненной ситуации. При нормальных обстоятельствах я бы сбежала. Я бы вернулась домой и спряталась под своим детским одеялом. Но я застряла в квартире Лукаса. В его ванной. И использую его мягкое полотенце для рук.

Лукас входит в ванную и в зеркале ловит мой взгляд. Ощущение, которое разрастается в животе, опасное. Меня может стошнить.

– Куда мне положить твою сумку?

Его вопрос состоит всего из пяти слов, но между ними много подтекста.

– В гостевую комнату? – пожимаю я плечами. – Ты считаешь, что именно туда ее нужно отнести?

– Да, наверное… да, – говорит он, взваливая ее на плечо.

– Если ты не думаешь…

– Нет, я имею в виду, ты и так через многое прошла. – Он кивает и уходит. – В шкафу в прихожей есть еще одна подушка, если она тебе нужна.

– Спасибо, – говорю я, с набитым зубной пастой ртом.

Мы – две балерины, ходящие на цыпочках вокруг друг друга.

Все становится хуже, когда я проскальзываю в гостевую комнату, пытаясь быть тише мыши, и на тумбочке замечаю стакан воды и книгу. Я вздыхаю. Пока я обдумывала, как пролезть через окно в ванной и убежать в закат, Лукас беспокоился о моей жажде. И, черт возьми, книга – психологический триллер, мой любимый жанр.

Лукас, ты манипулирующий, очаровательный засранец.

Глава 23

На следующий день мы с Лукасом – актеры, которые хорошо играют роли двух совместно проживающих взрослых. Когда я выхожу из гостевой комнаты, вижу, как он готовит блинчики. Лукас стоит с обнаженным торсом и наливает тесто на сковородку. Это воплощение мечты, которая хотя бы раз была у каждой женщины.

Мы рано приходим на работу и принимаем пациентов без всяких споров. Доктор Маккормик впечатлен, и он нам об этом говорит. Конечно, он не знает, что я сейчас сплю с Лукасом, но я не вижу смысла ему об этом сообщать.

После работы, прямо из клиники, мы направляемся через улицу в квартиру Лукаса, обсуждая при этом планы на ужин. Я хочу пасту, а Лукас планировал пожарить лосося, но он готов пойти мне навстречу. Мы поднимаемся, и он отпирает входную дверь.

После того, как я переодеваюсь в домашнюю одежду, мы открываем бутылку хорошего вина, ставим спагетти на огонь и усаживаемся по разным краям дивана, чтобы пролистать медицинские журналы. Лукас подписан на самые лучшие из них, и я ему об этом говорю.

– Нельзя экономить на самообразовании, – отвечает он.

– Несомненно.

– Кроме того, подписки облагаются налогом.

Посмотрите на нас, обсуждаем налоги, не испытывая при этом диких приступов секса.

– Какой ты смекалистый бизнесмен, – я даже не иронизирую. – Не мог бы ты передать мне бутылку вина?

Вместо того, чтобы передать бутылку, он наполняет сначала мой бокал, а затем свой. Бутылка пуста, а мы все еще взрослые, разумные сожители.

– Если хочешь, я могу приготовить соус для пасты, – предлагаю я, держа в руках бокал.

– Было бы замечательно.

Пока я достаю из холодильника ингредиенты, Лукас включает музыку. Это качественный джаз. Никто из нас не является настоящим поклонником джаза, но в этой фантазии мы ценители.