Сделка

— А мы правду будем говорить. Не всю, конечно, но и в дебри лезть не стоит. Скажем, ты — один из воинов этого самого невинно убиенного герцога… как тебя зовут — то?

— Фарли, — я недоуменно нахмурился.

— Вот-вот. Значит, герцога Фарли убили, или не убили, в общем, пропал твой герцог без вести. А так как у тебя был мерзопакостный характер, то тебе стало в замке резко неуютно без поддержки патрона, который тебе благоволил, непонятно за что, ну не знаю, ты ему девок самых красивых водил, и ты сгреб в охапку самое ценное: меч, шлем и зачем-то жену — и пустился на поиски лучшей доли. Может, наёмником удастся подвизаться. Так ты жизнь во всей её неприглядной красе рассмотреть сможешь.

Я задумался. В словах Гвен звучала доля истины. Так, кто из моих воинов мог бы пойти на подобную авантюру? Артур Свинг. Очень ненадежный парень, но мечник отличный, да и имя придумывать не нужно будет — меньше шансов запутаться. Значит так и будем говорить.

— Гвен, чтобы залезть, мне понадобится твой нож. Сама ты, скорее всего, сможешь выбраться, цепляясь за эти корни, а мне необходима будет дополнительная опора, — она кивнула и, вытащив из сумки на поясе свой странный ножик, извлекла лезвие из рукоятки, затем протянула его мне, держа за лезвие. — Да кстати, поздравляю, с этой минуты — ты мистрис Свинг, а я твой муж Артур Свинг. Мы беспоместные дворяне, а далее всё, как ты и говорила.

— Обалденное имя, — процедила Гвен. — Всю жизнь мечтала мистрис Свинг стать.

Не сказав больше ни слова, она подошла к стене и, уцепившись за свисающий корень, принялась карабкаться наверх. Я полез следом, одной рукой цепляясь за корни, другой глубоко втыкая нож в стену и подтягивая таким образом своё непослушное из-за раны тело. Я не помню, сколько прошло времени, когда нам удалось все-таки выбраться. Последние метры меня буквально тащила Гвен, успевшая к тому времени вылезти из оврага и сейчас лежащая на краю, на животе, обхватив мою руку обеими своими ручками. Как нам это удалось? Каким образом я не упал и не утянул за собой Гвиневру? Я не знаю. Только после того как я, тяжело дыша, перевалился через край и лежал, хватая ртом воздух, я позволил себе мысленно задать все эти вопросы.

— Ты точно не маг? — раздался у меня над ухом напряженный голос Гвен, которая, в отличие от меня, уже отдышалась.

— Я точно не маг. Если бы я был магом, разве я обращал бы внимание на какие-то ранения?

— Откуда я знаю? Может, ты недоучка. Может тебя из вашего Хогвартса выгнали за неуспеваемость и моральное несоответствие, или ты вообще мазохист и тебе нравится испытывать боль? Откуда я знаю? Я ни одного мага ещё пока не видела, — голос женщины зазвенел.

— Ниоткуда меня не выгоняли. Я не маг — это абсолютно точно, меня много раз проверяли. А что такое Хогвартс?

— Это книга, сказка. Точнее она вначале была сказкой, а потом превратилась в сборник несуразных глупостей, но это не важно. А Хогвартс — это школа, где магов учат, из этой сказки.

— У нас нет школ магии. У нас есть Академия. Маги обучаются в ней на шести факультетах с двадцати пяти лет. Старше можно, младше — нет.

— Так, пока мы отдыхаем, начни-ка рассказывать подробности этого странного обучения.

Я вздохнул. Ноги дрожали, и куда-то идти я был пока явно не способен — значит нужно провести это время с пользой, но пока мне нужно было кое-что выяснить.

— Хорошо, но вначале ответь мне на вопрос: почему ты решила, что я маг?

— Когда я тебя тащила, мне показалось, что тебе в спину дует ветер: целенаправленно так дует, не давая упасть и как бы подталкивая вперед. Но, скорее всего, показалось. Твоя очередь.

— Значит, дело обстоит таким образом. Рождение мага фиксируется особыми чарами, расположенными в высших сферах с незапамятных времен. Чары эти стационарные и в подпитке не нуждаются. Так вот, известие о рождение ребенка, наделённого магическим даром, фиксируется и сообщается ректору Академии. В эту семью присылается куратор, отвечающий за данный сектор, который берёт ребенка под свою опеку. Семье, если она не состоятельная, выделяются деньги, чтобы маленький маг смог достойно прожить до поступления в Академию. Магов очень мало рождается, поэтому каждый случай отслеживается с особой тщательностью. Причём выяснить, у кого именно родится одарённый ребёнок, не представляется возможным. Конечно, процент вероятности родиться магу в семье, в которой хотя бы один из родителей является волшебником, более велик, но здесь не угадаешь. Пока ребёнок растет, его постоянно посещает куратор, под руководством которого развивается магическое зерно одарённого. В возрасте двадцати пяти лет это зерно достигает своего потолка, и молодой человек уже может поступить в Академию, где его научат, как управлять своим даром.

— А разве пока он растет, он не может натворить бед — ведь пользоваться своим даром он не умеет? — в её голосе звучало любопытство. Наверное, это было связано с ассоциациями, вызванными у Гвен этой её книжкой, которая как бы сказка, но как бы и нет.