Сделка

— Ага, хорошо, — возможно, еще сегодня днем Володя не позволил бы себе такой вольности, но сейчас, когда выпитая водочка приятно будоражила тело и туманила сознание, заволакивая его золотистой пургой, он перешел на «ты» без малейшего труда. — У нас в академии есть один парень, полковник, откуда-то с Дальнего Востока, так все знает, о чем ни спроси. Театрал завзятый. Как ни приедет в Москву, так обязательно на один-два спектакля сходит.

Антонина Сергеевна засмеялась:

— Хорошо иметь такого мужа. Не будешь чувствовать себя идиоткой в большой компании.

— Тонечка, не прибедняйся, — одернула ее Марго. — Твой Лешка и так в порядке. Бабы вон на него до сих пор оборачиваются. Да и поговорить умеет. Начитанный он у тебя.

— Ну-ка, голубушка, признайся-ка честно, не завидуешь ли ты мне?

— Еще как завидую! — Марго захохотала.

Оказавшись в кабинете, Петр Иванович плотно

прикрыл за собой дверь. Он мгновение постоял неподвижно, прислушиваясь к женскому смеху, доносящемуся из гостиной, а затем повернулся к Саликову:

— Присаживайся, Леша, присаживайся. Разговор есть.

— Это я уже понял.

Алексей Михайлович подошел к огромному, как летное поле, рабочему столу Щукина, сел в шикарное кожаное кресло и не мигая уставился на лампу под салатовым абажуром, озарявшую кабинет приятным мягким светом.

Петр Иванович обогнул стол и уселся на свое обычное место — в такое же кожаное кресло, только гораздо более старое и потертое. Оно заскрипело, но не трухляво и жалко, как развалина, а благородно, словно подчеркивая свою аристократичность. Петр Иванович хлопнул по обтянутому кожей мягкому подлокотнику крепкой ладонью и задумчиво произнес:

— Какую мебель раньше делали, а? Не то что сейчас. Из отечественного так вообще выбрать нечего. Все приходится из-за границы везти.

Алексей Михайлович пожал плечами.

— Импортное надежнее, — рассудительно произнес он.

— Ну, Бог с ним. — Петр Иванович переложил на столе какие-то бумажки, а затем спросил без тени улыбки: — Как у тебя дела-то, Леша?

Саликов пожал плечами еще раз:

— Смотря что вы имеете в виду, Петр Иванович.

— Ладно-ладно, со мной можешь не юлить. — Щукин откинулся в кресле, вольготно вытянув ноги. — Ты понимаешь, о чем я.

Алексей Михайлович понимал.

— Все в порядке, — ответил он спокойно и ровно, думая о чем-то своем. — Вам не о чем беспокоиться, Петр Иванович. Все в полном порядке.

— Мне не о чем беспокоиться? А тебе? — Щукин посмотрел на гостя. Взгляд его вдруг стал цепким, внимательным.

— А мне есть, — невозмутимо произнес Саликов, хотя в голосе и промелькнула легкая напряженность. — Мне, Петр Иванович, много о чем беспокоиться нужно.

— Например? Ты скажи, может, вместе что придумаем. Может, помогу чем. А то, я смотрю, ты меня совсем со счетов сбросил. Что скажешь, Леша?

Они оба превосходно понимали, о чем говорят. Но даже здесь не называли вещи своими именами.

— Это вы, я смотрю, меня со счетов списываете, — размеренно и спокойно ответил Саликов. — Вместе с Сулимо крутите какие-то дела за моей спиной, а потом ставите перед фактом. На, мол, Алексей Михайлович, радуйся.

— Ты о чем это, Леша? — нахмурился Щукин.

— О танках, Петр Иванович, о танках, — тихо и внешне равнодушно ответил Саликов. — О танках и «БМП», которые вы мне пригнали две недели назад.

— A-а, ты об этом…

— Об этом, Петр Иванович, об этом. О чем же еще.

— Что за тон, Леша?

— А вы чего ожидали, Петр Иванович? — Саликов вдруг наклонился вперед, посмотрел Щукину в глаза и добавил зло, с нажимом: — Думали услышать заверения в вечной любви и верности? Так мы не красны девицы, Петр Иванович. Зачем вам понадобилась бронетехника?

— Не твоя забота, Леша! — резко ответил Щукин. — Тебя данный вопрос не касается! Твое дело — выполнять указания начальства! Сказано делай.

— Да, меня, конечно, не касается. Я всего лишь исполнитель. — Алексей Михайлович откинулся в кресле и вновь заговорил спокойно, даже чуточку безразлично: — Именно это я и скажу на комиссии Генштаба. Мол, мое дело — выполнять приказы руководства.

— Даты, Леша, никак пугать меня вздумал?

— Ну что вы, Петр Иванович. Мне ли вас пугать. Я так, рисую перспективы на будущее. Чтобы потом не удивлялись.

Щукин пожевал безвкусный кондиционированный воздух, недобро глядя на гостя, и протянул пасмурно:

— Не понимаю я тебя в последнее время, Леша. Что-то ты крутишь. Вот и люди говорят, забываться ты стал. Большим начальником себя почувствовал. Смотри, как бы падать долго Не пришлось. Или ты, может быть, думаешь, что я без тебя не обойдусь? Так у нас в стране незаменимых нет. Вон, того же Сулимо посажу на твое место. Или этого Володю. Прибылова. Он, думается мне, счастлив будет.