Сделка

- Точно так. Как и всякий хороший репортер, я внимательно осматривал этих существ. Для такого юнца, каким я был в то время, это была хорошая школа. Я встретил Биоффа, малолетнего сводника, на нем была шелковая рубашка, и он разговаривал с такими же, как он, типами. Он стоял, размахивая кружкой с пивом, содержимое которой то и дело расплескивалось на пол, пока он говорил. - Эти воспоминания, похоже, не были ему интересны, но помнил он все четко. - Я занял местечко возле стойки недалеко от них и стал слушать. Биофф вещал своим "коллегам" по сутенерству, как они заставляют девиц "ходить по струнке". У вас крепкий желудок, мистер Геллер?

- Я всю жизнь живу в Чикаго, мистер Пеглер.

- Интересное заявление. Ну так вот, что я услыхал: "Если девицу пристукнуть вполсилы, затем связать надлежащим образом, вы сможете набить ее... Пеглер замолк, покачав головой, - ...ее влагалище растолченным льдом. Они говорили мне, что внутри становится до того холодно, что создается ощущение, будто там огонь. Вы затыкаете отверстие, и девица орет что есть мочи! Но вы с места не двигаетесь. Зато после десяти минут такого "урока" они падают на колени, едва услышав от вас слово "лед". Пеглер закурил новую сигару, его руки дрожали. Я не осуждал его. Это была безобразная история.

- У вас такая память, какой позавидовал бы любой репортер, мистер Пеглер.

- Вы удивлены, что я это запомнил? - спросил он обиженно. - Я был впечатлительным восемнадцатилетним пареньком и слушал подробное и ужасное описание сексуального извращения от сопляка, который был на четыре или пять лет моложе меня. Сопляк, на полированных ногтях которого поблескивал свет, отражая его финансовое благополучие, в то время как я зарабатывал десять долларов в неделю. Так неужели вас удивляет, что я воспринял это как оскорбление?

Я уж не стал уточнять, что Пеглер, по сути, подслушивал и что Биофф имел единственной целью потрясти своих дружков-сутенеров. И я видел, что этот человек, как сущий мальчишка, был в полной уверенности, что оскорбили его.

- Через несколько лет я опять встретил его, в другом баре, - продолжал Пеглер, - в Норт-Сайде. Он мне показался знакомым, и я спросил пьяного приятеля, не знает ли он этого жирного, хорошо одетого маленького человечка, и мой приятель сказал мне: "Так это Вилли Биофф, сторонник профсоюза и сутенер".

- И, конечно, это имя тут же всплыло у вас в памяти. Когда это было?

- Кажется, в двадцать седьмом, - ответил Пеглер.

- Я не знал, что вы тогда были в Чикаго.

- Я не жил здесь. Я работал для "Трибьюн синдикат" и часто везде совался. Охотился за спортивными сенсациями, путешествовал. В Чикаго приезжал не один раз.

- Ясно.

- Но давайте вернемся к дню сегодняшнему, - сказал он, наклонившись вперед. - Если вы действительно читали мои фельетоны, то знаете, что я объявил что-то вроде войны против нечестных профсоюзов.

- Да-да.

Пеглер заводился, вытаращил глаза и уже не смотрел на меня.

- Гильдия газетчиков сделала все, чтобы я возненавидел юнионистов раз и навсегда: юнионизм это рассадник красных идей, а что до Американской федерации труда, огромной, надменной, коррумпированной, лицемерной, паразитической, то я...

- Я читал ваш фельетон, - перебил его я. Он начал меня раздражать. Мой отец был старым юнионистом, он сердце и душу отдал движению юнионистов, и хотя нападки Пеглера не были такими уж беспочвенными, они все же действовали на меня иначе, чем он предполагал.

Пеглер почувствовал это.

- Я бы хотел подчеркнуть, что идея юнионизма мне нравится, но она так быстро изменяется и превращается во что-то такое, что я просто ненавижу.

- Понятно.

- Во всяком случае, каждый год я устраиваю себе две-три развлекательные поездки по стране, подыскивая материалы для фельетонов. Я считаю себя репортером, и пока мне честно платят за то, чтобы я набирался впечатлений. Поэтому впечатления эти я собираю не в пустом месте. Мне периодически надо работать газетчиком. На прошлой неделе я был в Лос-Анджелесе, в этом современном Вавилоне, и там я набрел на стоящую историю. - Он полез за сигарой, но на мгновение задумался. - Я был на вечеринке, которую давал Джо Шенк, исполнительный продюсер киностудии "XX век Фокс". В большой компании среди голливудских звезд, директоров, продюсеров, шикарных украшений, коктейлей и икры я вдруг приметил знакомое лицо.

- Биофф?

Пеглер мрачно кивнул.

- Теперь это уже был не тот сопляк, по крайней мере, так казалось на расстоянии. Но эта жирная, круглая, улыбающаяся физиономия была та же, и когда я подошел ближе, то разглядел, что тяжелый взгляд его маленьких поросячьих глазок за стеклом очков в тонкой металлической оправе был таким же холодным и бесчеловечным. Конечно, он был хорошо одет, по голливудской моде: на нем был двубортный пиджак в тонкую полоску и носовой платок с монограммой "ВБ".

Если бы не инициалы, это было бы в точности описание костюма самого Пеглера.