Сделка

— Вообще портретов два, один в коридоре Гриффиндора, второй в министерстве на стене почета. И какой из них несет часть души, а какой лишь отпечаток мне так и не удалось выяснить, — говорит Луна, — он выглядит, как обычный портрет: — спит, говорит, перемещается между картинами других директоров и исторических личностей, но ведет себя иначе, словно у него нет ограничений.

— Значит, нужно навестить коридор Гриффиндора, а потом и к министру на чай заглянуть. Но это в следующие выходные, первым проверим портрет в коридоре, — а сам предвкушал трапезу. Если призрак Когтеврана и Луна окажутся правыми, и директор действительно создал крестраж, поместив осколок души на холст, то съесть ее я буду обязан. — Я с вами прощаюсь, леди, — отошел назад, в тень, растворяясь в ней, оказываясь в комнате. Драко, который, опираясь спиной на подушки, сидел на кровати с книгой в руках. Увидев на моих губах улыбку и задор в глазах, спросил:

— Ты чего какой довольный? Съел кого-то еще? — спросил слизеринец, все еще не отрывая взгляд от книги.

— Нет, но съем, — и даже облизнулся в такт своим мыслям, — директора Дамблдора и его лицемерную душу, — Драко не понял, резко закрыл и отложил книгу, прося пояснить, что я имею ввиду под душой бывшего директора. На что я улыбнулся так широко, что его даже слегка передернуло. — Чтобы понять глубину моего гастрономического экстаза, сядь поудобнее и слушай…

7 глава «План на душу»

Пока что Гарри

Утром второго сентября, под злые и уничтожающие взгляды бывших друзей и вернувшихся в строй гриффиндорцев, в компании Драко, Панси, Тео и Блейза я прошел за общий стол объединенного факультета. На все возгласы и требования присоединиться к их компании, я показал маггловский жест, которым не брезговали пользоваться даже аристократы, не принимающие магглокровок и полукровок. А выражения: «Вертеть всех на хую!» «Завалить ебало!», было излюбленным выражениями Флинта по отношению к Вуду и всей нашей алой команде по квиддичу. Так что никого не удивило, когда на требования Рональда в сторону Малфоя:

— Верните героя, гадкие слизни!

— Завали ебало, Уизли! — резко осадил его Драко, вводя всех наблюдающих в шок. — Воняешь! — и даже около носа махнул рукой, скривив лицо и показательно свернувшись. А Рончик от такого тут же вспыхнул алым и заиграл на кончике моего языка остринкой перчика Чили. Тут же облизнул краешком языка губы, сглатывая слюну удовольствия. И не успел отойти от гнева Рона, как к нему присоединилась Гермиона, опаляя мои рецепторы еще и манящими запахами редких, ресторанных деликатесов, а с ними, резко перебивая аппетит, появилась и Джинни, фонящая Похотью и блудом. Не стал больше прислушиваться к аромату грехов и присоединился к посланию Малфоя, но более корректно и без мата:

— Нам с вами, дорогие гриффиндорцы, больше не по пути, — на словах «дорогие грифииндорцы» сделал определенный акцент, показывающий мое реальное к ним отношение, завуалированное под уважительное.

— Предательская шкура! — рыкнул на меня Невилл, загораясь двумя цветами, переливающихся между собой ало-пурпурных всполохов, играя на кончике моего языка остротой карри, сочетанием острого и изысканного. Сдерживать себя, свой голод, терзающий недра бездонного желудка, крайне сложно, особенно когда перед тобой шведский стол. Но я сдерживаю порыв и просто шлю лесом, снова показывая тот самый жест — средний палец.

Под оглушающий гул студентов и полный шока и непонимания взгляд профессоров, за исключением директора, так как она в курсе официальной причины смены моего ближнего круга, мы со слизеринцами, повернувшись спинами к гриффиндорцам, ведь бывших гриффиндорцев не бывает, пошли к Теодору, Панси и Забини, не смотря за теми, кто задумал гадость. А именно удар в спину.

— Сука! Посмотри на меня, Поттер! — кричит Рональд, окликивая, выпуская в меня боевое, мощное для смертных заклятье, метя в грудь. Но мне не составило труда уйти от выпада и отклониться от траектории летящего магического потока. А туда, куда он прилетел — не волновало.

В данный момент мне хотелось одного — утащить Рональда в подземелье, бывшее когда-то лабиринтом с зеркалом Еиналеж, хранящего философский камень от Темного Лорда. И там, вдали ото всех, с силой сжать руку с выпущенными когтями на глотке рыжего мальчишки и, смотря на его опутанную и порабощенную Ленью и Чревоугодием душу, отделять ее нить за нитью от сосуда, сжимая руку все сильнее и сильнее, слышать хрип и сип, лицезреть капающую с синеющих уголков рта слюну.

Видеть, как закатываются его глаза, иссыхают от недостатка кислорода легкие, чувствовать слабеющие на моих руках пальцы, требующие отпустить и прекратить, а так же замолкающее окончательно сердце. И самым пиком наслаждения станет сжатый в моих пальцах шарик души, окутанный сине-серой дымкой. Я уже видел этот момент, как ко мне от стола Рейвенкло подошла сияющая серебром, обжигающая демонический взгляд фигура Луны, говорившая шепотом, лишь для меня: