Сделка

— Палочка! Я так и думал! — обрадовался директор, говоря: — отдай ее мне, Невилл, — и протянул к палочке руку, материализованную за счет запретного ритуала и оскверненного осколка души, находящего на холсте, — вот теперь я готов! — к чему? И так понятно. К возрождению. — Гарри, мальчик мой, — словно этот елейный голос и манера растягивать слова, — подойди ко мне. — Не отказался, подошел, — протяни руку и возьми палочку со словами: «Принимаю».

Сущность уже пела в предвкушении, готовилась поглотить душу директора. Явно осколки из книги, снитча, дилюминатора, колокольчиков и картины в министерстве были соединены в палочке. И с этими словами к ним добавится и осколок с данной картины. Директор все продумал, сделал Невилла переносчиком осколков, которые позже слились в заранее-подготовленный предмет с одной целью — захватить мое тело. Но не предугадал смену моей сущности, которая уже текла слюной и заранее переваривала лицемерную душу.

— Принимаю!

Вот и все, что я сказал, перед тем, как получил палочку в руки. Краем взгляда увидел победную, скалящуюся улыбку Лонгботтома, смотрящего за процессом захвата моего тела и уничтожения души. Но то, что произошло дальше его ни разу не порадовало. Ведь стоило палочке оказаться в моих руках, а склеенным кускам директорской души попытаться захватить тело, выбив душу владельца, случился поздний ужин. А так же внутренний разговор моей сущности с оскверненной душой Альбуса, не понимающего, что происходит, и почему дух не вышибается из тела.

— Что происходит? — удивлялся он, — почему ты все еще здесь?

— Потому что я хозяин тела, директор, и никому его уступать не собираюсь, — не говорить же ему сразу, с наскока, что у меня нет больше души и ему нечего выгонять. Пусть покажет себя, скажет все, что сможет, приведет убедительные аргументы, применит некоторые тактики, разыграв мой аппетит.

— Мальчик мой, ты должен уступить мне свое тело! — требовал старик, давя авторитетом, — мне, как ставленнику Света еще многое предстоит. Тьма не сдастся просто так. Темный Лорд — это титул передаваемый из поколения в поколение, и только мне под силу искоренить зло! — думал, его речь повлияет на мое решение и я, побежав, сверкая пятками, покину тело. Но дракла он в карман получит, а не мое тело. Об этом и сказал:

— Нет. — Коротко и по существу.

— Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому!

Намечалась битва. Директор призвал свою палочку и приготовился атаковать. Жар огненной стихии уже колыхал мой внутренний мир, нарастая с каждой секундой. Но жар его стихии ничто по сравнению с жаром серебряного клинка паладина, или святой водой истинного храма верующих в Бога. Так что его огненный феникс, направленный на меня с целью изжарить изнутри, ничего не дал. Лишь кружил и закручивал спиралью выпущенное с перьев пламя, окутывая меня столбом огня. Окутанный жарким маревом магической энергии, я стоял спокойно, выжидая окончания действия заклинания.

Прошло от силы две минуты, огонь стихал, а директор готов был распространить влияние своей душонки в моем теле. Но стоило фениксу вернуться в палочку, пламени потухнуть, а мне предстать перед очами Альбуса, атака повторилась. В меня, с претензией и вопросом:

— Почему ты такой живучий, паршивец? — полетели темно-магические проклятия и заклятия, в том числе и Непростительные.

Увернуться ото всех мне не составило труда, даже не напрягаясь. Атаковать в ответ не видел смысла, ведь стоит мне призвать душу, поманив ее пальцем, она окажется в моих руках, а впоследствии в желудке. Но у меня еще есть вопрос к директору, который и планирую задать перед тем, как съесть его и идти по своим делам дальше. Что я и сделал.

— Хватит! — короткое слово и вся магическая энергия, направленная на меня исчезла в мгновение ока, растворяясь в моем внутреннем мире. — Время ужина!

Отринув человеческий облик, поманил к себе его шокированную душу, представ перед директором с крыльями за спиной, рогами и хвостом, хлещущем мне ноги. Ядовито-зеленые глаза прожигали Альбуса насквозь, видя каждую трещину и спайку погрязших во тьме осколков. Длинный, загнутый по-кошачьи коготь, испуская демоническую магию, окутывал фигуру директора черными нитями, притягивая ко мне в руки.

— Вот вы и попались, директор Дамблдор, — рука с выпущенными когтями касалась груди на уровне сердца. Было бы оно живо, забилось бы в конвульсиях, истерике и приступе, но его нет.

— Мальчик мой, — снова дружелюбным тоном говорит Альбус, — что ты со мной хочешь сделать? — со страхом и дрожью в голосе спрашивает директор. Ответ на вопрос очевиден:

— Съесть вас, директор, — с такой же милой и доброй, открытой и теплой улыбкой, как и он, отвечаю, опуская когти в полуматериальную плоть, вызывая стон боли, дрожь и еще больший страх в глазах, — ваша душа принадлежит мне. Вы сами ее отдали в мои руки, когда предложили палочку, — на лице директора промелькнуло понимание вперемешку с паникой, он наконец-то понял, кем я теперь являюсь.