Сделка леди Ромэйн

Прежде чем отложить вышивание, Ромэйн сосчитала до десяти и сделала глубокий вдох.

— Сомневаюсь, чтобы дедушка позволил входить в мою спальню даже вам.

— Можете идти, — отдал Монткриф распоряжение дворецкому, как будто был уже хозяином в доме.

Клэйсон в беспокойстве взглянул на Ромэйн. Он сообщит о визите Грэндж, которая тут же займет свой пост у дверей и все подслушает.

Брэдли сел рядом с Ромэйн и попытался поймать ее руку. Женщина прятала руку под шаль, сжимая в пальчиках иголку.

— Ты можешь не быть такой застенчивой со мной, Ромэйн. В начале следующей недели ты станешь моей женой.

— Брэдли, вы можете испросить разрешение на брак, но ни вы, ни даже дедушка не можете принудить меня выйти за вас замуж.

— Это правда.

Ромэйн сохраняла холодность на лице, хотя в действительности была удивлена тем, что Брэдли признал ее правоту.

— Тогда вам следует согласиться с тем, что здесь вам не место.

— Я соглашаюсь и с этим. — Брэдли встал и попросил: — Давай вместе сходим к Филомене. Ее отец может не дожить до заката, ей не следует оставаться одной.

— Я не хочу показываться где бы то ни было в вашем обществе, мистер Монткриф.

Услышав отрицательный ответ, он весь сжался, но произнес:

— Перестань причитать над своими неурядицами и подумай о бедняжке Филомене.

— С ней Эллен.

— Но твоя кузина почти посторонний человек для Филомены. Филомена имеет право рассчитывать, что в столь тяжкий миг, когда ее отец почти прощается с жизнью, рядом с ней окажется верный и преданный друг.

— Мысленно я с ней, но телом я останусь здесь.

— Почему?

— Дедушка…

— Но надо использовать любую возможность, чтобы помочь другу.

Ромэйн посмотрела в окно. Джеймс предупредил ее, что он вернется не раньше чем стемнеет. Если она выйдет хотя бы на минуточку, чтобы навестить Филомену…

— Нет…

— Ромэйн, будь благоразумна.

— Я благоразумна. Я не нарушу обещаний, данных Джеймсу, потому что он всегда вел себя искренне и прямо по отношению ко мне, — сказала она себе.

— Всего доброго, мистер Монткриф.

Брэдли направился к двери, но обернулся:

— Ромэйн, ты можешь навредить себе, если не смиришься с мыслью, что твоим мужем буду я. Как только мы поженимся, ты будешь в полном моем подчинении. — Монткриф открыл дверь и улыбнулся. — Твой дед заверил меня, что знает священника, который нас обвенчает вне зависимости от твоего согласия. — И Брэдли хлопнул дверью.

Ромэйн облегченно вздохнула. И выглянула в окно. Джеймс, торопись назад. Не знаю, как долго я выдержу без тебя.

Грэндж шныряла по комнате Ромэйн, как ищейка, и при этом не переставала болтать. Поведение гувернантки было невыносимо, но Ромэйн старалась не обращать на это внимания. Принесли ужин для Ромэйн, и Грэндж засуетилась возле стола.

— Я обещала, что буду есть, — сказала девушка, кладя вилку на место, — но не тогда, когда ты следишь за мной. Иди к себе и поешь, Грэндж.

— Моя госпожа, я… — компаньонка поднялась и кивнула. Пройдя несколько шагов к двери, она повернулась и сказала: — Мне так жаль…

— Что я должна выйти замуж за Брэдли Монткрифа? Мне, признаться, тоже.

— Да, но не только.

— Чего же еще? Ты имеешь в виду Джеймса?

Перебирая морщинистыми руками передник, Грэндж прошептала:

— Я знаю, ты ведь думала, что любишь его.

— Я люблю его на самом деле.

— Даже после того, как он соблазнил тебя, зная, что ваш брак незаконен?

— Я знала… — Ромэйн прикусила язычок, чтобы не сболтнуть лишнего. И, сделав глубокий вдох, произнесла: — Я знала, что сделаю все, чтобы человек, которого я люблю, был счастлив.

— А сейчас ты повержена.

— Если бы я была повержена, я бы стоила того, чтобы со мной так обошлись.

— Леди Ромэйн!

Вместо ответа Ромэйн намазала маслом кусочек хлеба и начала есть. Грэндж вышла за дверь, и Ромэйн выплюнула хлеб: от страха ее мутило.

Женщина взглянула в сторону окна: Джеймс, безусловно, скоро вернется. Из гардеробной послышался легкий шум. Оставив поднос, Ромэйн резво вскочила и прошептала:

— Джеймс?

Она опасалась говорить громко, чтобы нечаянно не выдать его.

Открыв дверь в гардеробную, молодая женщина нахмурилась: в комнате тускло горела только одна свеча. Ромэйн потянулась, чтобы засветить другую. Неожиданно над ее головой что-то взорвалось, и мир окутался мглой.

Первое, что услышала Ромэйн, был стон. Мало-помалу она осознала, что источником стонов была она сама. Женщина открыла глаза: на нее опускался незнакомый потолок. Фриз, выточенный в виде виноградной лозы, она видела много раз. Женщина повернула голову и увидела брюнетку, склонившуюся над ней.

— Филомена! Почему я нахожусь у тебя в доме?

— Ромэйн! Ты очнулась? — Филомена рассмеялась и прижала руки к лифу синего платья. — Что за странный вопрос я задала! Конечно, ты очнулась, раз разговариваешь со мной.

— Как я сюда попала? — Ромэйн заставила себя подняться и обнаружила, что лежит на диване в гостиной леди Филомены Баумфри.