Сделка с демиургом

– Демон испугался! – Всадник хлопнул коня по взмыленному крупу. – Чудны дела твои, Господи! Впервые вижу, что Демон боится волка!

– Очень крупный! – воскликнул слуга и поднял веко убитого хищника. Отпрянул, трижды перекрестился. – Вы убили васага, ваша милость!

– Не говори глупостей, Корадо! Васаги не принимают обликов зверей!

– Посмотрите сами! Зверь огромный, как ливонский лев, описанный сиятельным монсеньором Камилем де Клюсси, у него зеленый обод вокруг зрачка. Хитрые бестии, право слово! Вам повезло, что наконечник копья был покрыт зельем.

– Повезло! – усмехнулся всадник. – Снаряди погоню, брат Корадо! В овраге стражники заметили две дюжины бесов…

– Будет сделано, ваша милость!

Картинка рассыпалась на тысячи осколков, как разбитое зеркало. Жжение растеклось по груди, онемела левая река, Авдеев зевнул, едва не вывихнув челюсть.

Симптомы приступа стенокардии могут проявляться изнурительной зевотой, как пишут в учебниках…

– Мужик бухой, походу! – прозвучал резкий голос.

– Почему сразу же бухой?! – возразила женщина. – Он весь бледный, а на лбу испарина. У него сердечный приступ! Надо вызвать скорую помощь!

– Всякий алкаш – сердечник по определению!

Роман разомкнул веки. Жжение в груди ослабло, по лицу побежали острые мурашки, восстановилась чувствительность в руке. Он увидел незнакомых людей. Некто долговязый, с заросшим неопрятной щетиной кадыком, уставился на него, как на восьмое чудо света.

За спиной волосатика стояла тучная женщина. Обнаружив воскресение героя, она всплеснула полными ладонями:

– Слава богу, очнулся! Вам лучше?!

– Живой…

Он не узнал собственного голоса! Хриплый, непроспавшийся. Ощущение дряблых мышц напомнило застывший холодец наутро после Нового года, заныли изношенные суставы. Громада возраста навалилась на него грузно и неотвратимо. Роман сел, огляделся по сторонам. Крестовский остров. На поляне был разбит стояночный лагерь репортеров. Как ружья-трехлинейки в Гражданскую войну, возле микроавтобусов были составлены штативы. В глаза немилосердно ударило яркое весеннее солнце. Небритый журналист с интересом посмотрел на очухавшегося:

– Ты откуда взялся, парень?

Он говорил с присвистом, отчаянно шепелявя, беспрестанно шмыгая носом. Память ввернулась к Роману Сергеевичу. Он вспомнил острослова. Тот отпустил шутку по его поводу, когда Авдеев пытался проехать к особняку.

– Сколько времени?

Женщина скосила глаза на маленькие часики на запястье:

– Четверть пятого…

– А число?

Волосатик хлопнул себя ладонями по коленям, словно намеревался пуститься в пляс.

– Ты – инопланетянин?

– Угу. Типа того…

Роман поднялся на ноги. Докучливые аритмии догнали его, как меткая стрела настигает зайца. Сердце протестующе бултыхалось в груди, теперь жгучая боль притаилась под солнечным сплетением.

– Тринадцатое мая нынче! Добро пожаловать на землю, пришелец! В пятницу тринадцатого ведьмы на шабаш собираются, вот и тебя принесла нелегкая! – засмеялся журналист.

Шестнадцать часов пятнадцать минут. В это время он подъехал к зданию офиса. «Химера» вернула путешественника в исходную точку. Он тронул себя за ухом, палец нащупал следы клейкой материи. Сам квадратик исчез. Сгинул в прошлом времени вместе с дротиками, оборотнями и Всадником Первой Стражи Гальбой. Важно другое. Он не успел оторвать маячок от уха девушки.

Небритый журналист созерцал чудаковатого мужика с нескрываемым любопытством. За сомнительной внешностью угадывался острый ум и природная смекалка. Женщина напротив утратила интерес. Остальные репортеры не заметили воскрешения господина Авдеева или же были озабочены проблемой иного рода. Распахнулись ворота особняка, наружу выехал черный «ниссан». Водитель остановил машину под запрещающим знаком, вылез наружу и зашагал к воротам.

– Фактурный мужичок! – заметила женщина, одетая в желтую фирменную безрукавку.

Шофер отличался гигантским ростом и богатырским телосложением. К этому следовало прибавить необычное одеяние. Громила был облачен в военного покроя китель, вроде тех, что носили немецкие офицеры времен Второй мировой войны, и штаны-галифе с красными лампасами. Здоровяк был одет как настоящий клоун, но желания смеяться при встрече с ним не возникало.

Репортер навела на него дуло фотоаппарата.

– Нелсья снимать! – прорычал он с сильным акцентом. – Ферботен! Запрещено!

Камера безвольно замерла в ее руках. Она с наиглупейшим видом вытаращилась на богатыря, не решаясь взвести затвор «Кодака». Ее лицо приобрело выражение обиженного ребенка, которому пообещали шоколадку, но, развернув золотистую обертку, дитя обнаружило внутри обидную пустоту. Женщина бережно опустила камеру в кофр.

– Прошу прощения…

– Шайзе! – выругался иностранец.

Роман Сергеевич наглухо позабыл немецкий язык, который учил в школе, но хлесткое немецкое ругательство вспомнил. Соответствует русскому слову «дерьмо».

– Асмодей!

Он со всех ног кинулся к консультанту. Волосатик побежал вслед за новообретенным знакомым, как обласканная дворняжка.