Сделка с вечностью (СИ)

Край был щедрым: и рыба, и зверье, и ягоды — пищи хватало всем. Хора часто думала, что только поэтому Эйрин и Серлас до сих пор не прогнали ее прочь — кузнецы в местных деревнях были людьми зажиточными и уважаемыми, деньги и снедь водились в изобилии. А уж приданое для единственной дочки — хохотушки Алерин — семья собрала завидное. Хора знала, что Серласа частенько спрашивали, зачем он приютил убогую, да он только слал их подальше и грозил кулаком. Хора сама не знала, с чего вечно смурной кузнец проявил к ней доброту, а он причинами не делился. Но давал работу, кормил, одел и даже велел женщинам постелить Хоре постель в доме у очага, а не в хлеву, как раньше с ней бывало. Хотя и в хлеву всяко было лучше, чем на камнях под звездами. Работать Хора старалась хорошо — насколько позволяло здоровье. Толку, правда, от нее в хозяйстве было немного, но Серлас и Эйрин многого от нее не требовали и не гнали прочь, если что-то не выходило с первого раза. Это было хорошо, Хоре нравилась эта сдержанная доброта. Она лишь гадала, когда они потребуют благодарности и в каком виде будут ее ждать. Ибо дать взамен она могла очень немного — один глаз, одну здоровую ногу и одну рабочую руку. К счастью, правую. Левая срослась неправильно и сильно болела.

Эйрин, правда, сбривала ее волосы раз в луну. Брила и тут же сжигала, шепча какие-то непонятные слова. Только говорила, что так будет лучше для самой Хоры. «Бе-зо-пас-не-е». Хорошее слово. Хоре нравился смысл, который оно несло. За такое можно отдать не только волосы.

Она дотопала до конца пирса и опустила в воду первое ведро, наблюдая за рыбаками. Мужчины только вернулись и как раз вытаскивали полные сверкающей добычи сети, смеясь и похваляясь друг перед другом. Поймав взгляд Хоры, они притихли. Здесь ее сторонились. Считали умалишенной. Даже имя ее — Хора — на местном языке вроде бы означало «ужасная». И, судя по всему, эти люди были правы.

Стараясь не глядеть на свое отражение в воде, она набрала оба ведра и поковыляла к дому. Головная повязка, которую заставляла ее носить Эйрин, сползла на единственный зрячий глаз. Пришлось остановиться и поправить. Окоченевшие от ледяной воды руки плохо слушались.

Поднявшись, она поставила ведра возле бочки с дождевой водой и остановилась, заприметив чужую лошадь. Сыновья Серласа — лопоухий старший Риман и дуралей Кольман — трудились в кузнице на окраине двора. Алерин — рыжеволосая конопатая девчушка с тонким голоском, гнала скотину. Эйрин и Серлас, судя по всему, были в доме с гостем. Стараясь не шуметь, Хора прокралась внутрь и замерла в сенях, прислушиваясь к разговору.

— Говорю тебе, Серлас, здесь скоро станет жарко, — шептал гость, голоса которого она не узнала. — Война совсем близко.

— Этим северянам нужен Миссолен, — низко прогудел кузнец. — Они идут на юг. Зачем им поворачивать на Канедан?

— Затем, что их армия жрет, как саранча! А рыбой из нашего озера и зверьем из наших лесов можно накормить всю империю. Это знают все.

— А еще они не захотят оставлять за спиной союзника империи, — вмешалась Эйрин.

— Молчи, женщина! Тебя послушать — так нас все хотят вырезать.

— Эйрин права, — ответил гость. — Я только что с запада и сам видел войска рундов. К ним присоединился герцог Освендиса. Народу — не сосчитать. Злые, самоуверенные, безнаказанные. Обчистили мой обоз до оглобли. Я сам едва унес ноги, Серлас. Мой тебе совет — закапывай все, что не можешь унести, поглубже в землю, собирай ценности и семью — и уходите отсюда подальше. На восток в Локкфорд или хотя бы в Ирриган. Там крепость, стены прочные. Просто так не взять.

Хора плохо понимала смысл слов, но про войну разобрала все отчетливо. Война идет на место, что она считала своим домом. Откуда-то Хора знала, что если надвигается война, нужно бежать или защищаться. Но какой из нее воин, если она даже ходит, прихрамывая? Значит, только бежать.

Но тот, кто давал такие советы, явно плохо знал Серласа.

— Никуда я отсюда не пойду, — заявил кузнец. — Баб отправлю, даже эту, хромую, вышлю с ними. Все равно собирался везти ее в Ирриган к Нойрин, чтобы посмотрела ее да полечила. Но мы с мальчишками останемся здесь. Ни один идиот, даже захватчик, не станет убивать кузнеца. От живого меня проку больше.

— С чего ты уверен, что им понадобится кузнец? — возразил гость. — С чего ты уверен, что эти северяне вообще захотят оставить в живых хоть кого-нибудь? Это не их земля. Они не хотят нас захватывать, им плевать на наши жизни и будущее. Они лишь хотят дойти до Миссолена, разграбить империю и вернуться к себе на север. И плевать им, что здесь с нами будет.

— Это северянам плевать. А Волдхард хочет посадить свою задницу на имперский трон! Этот будет думать головой.

Хора вздрогнула. Она уже много раз слышала это имя. Волдхард. О нем здесь давно толковали. Еретик, дикарь — как его только ни называли. И теперь он был совсем рядом. С большим-большим войском.

Больная нога привычно заныла, пришлось перенести больше веса на здоровую. Под ней скрипнула половица, и разговоры в комнате стихли.