Сделка (СИ)

Но я не могу простить. Пока не получается. Как я приму его, если всё началось так? Сначала он шантажировал меня домом, потом принудил к постели, хвастался мною перед друзьями. Теперь он признаётся мне в любви, просит полюбить его в ответ. Разве бывает такая любовь? Вымученная, ненормальная.

Я не верю в такую любовь. Всё слишком сложно.

Измученная легла в постель, укутавшись одеялом. Меня знобило от нервов. Какая — то слабость стала меня преследовать. Захандрила, что ли?

Когда — то этот клубок должен распутаться?

***

Виктор.

Постоял немного в гостиной, все ещё ощущая вкус её губ.

Уснуть я снова не смогу ещё долго. Моя плоть пылала огнём, напряжение не находило выхода. Эта женщина способна завести меня одним взглядом, но я поклялся себе больше не прикасаться к ней против её воли. Мне недостаточно больше её тела. Хочу видеть ответ её сердца. Заменить её кем — то другим уже не было мысли. Никто не сможет.

Проводить с ней ночи — лучшее что было со мной. Её кожа кажется мне самой нежной и сладкой. Я готов целовать её, не останавливаясь. Она отвечает мне телом, да. Она вся моя в постели. Но когда всё заканчивается, Елена смотрит на меня ледяным взглядом. Я не могу растопить сердце Снежной Королевы. После она ненавидит меня, и это убивает. Смотрит как на ничтожество, которое опять заставляет её ложиться рядом. Отвратительное чувство.

Вернулся в кабинет, налил бренди в бокал и сел к камину. О работе и думать не могу, только она перед глазами.

Внимание женщин больше не приносит радости. Скорее, стало раздражать. Я бы поменял внимание всех на любовь одной. Но уже вовсе не уверен, что когда — то увижу в её глазах то, что испытываю сам.

Когда женился меньше всего думал о том, что полюблю на самом деле. Считал, моё сердце на это не способно. Оказывается, я просто еще не был знаком со строптивой Орловой. Корысть, похоть и спортивный интерес — всё это было. И лишь позже я увидел в ней человека, личность. Перестал относится к ней как к призу и просто желанной женщине. Я зауважал её — как она боролась за себя, и сейчас борется.

Не могу сказать, что не понимаю её поступков против меня. Понимаю. Но это вовсе не значит, что этим Елена не злит меня. Любого мужчину будет злит, когда жена столь дерзка, и это же возбуждает как ничто иное. Внутри поселилось чувство сродни животному сделать всё, чтобы

Она подчинилась, почувствовала и признала силу, власть над ней.

Видеть её слабой, женственной, моей — вот что будоражит до глубины души.

Я, кажется, стал зависим от неё. От тех эмоций, что получаю исключительно с ней. И я уже не способен испытать влечение к какой — то другой. Все они теперь кажутся жалкими тенями женщин. Ни в одной нет такого характера и страсти, какая живёт в моей жене.

Я достаточно натворил, чтобы её сердце никогда мне не открылось. Но я попробую. Постараюсь быть мягче и не давить, хотя мне очень сложно. Рядом с ней во мне просыпается все самое тёмное, самое порочное. Я должен укротить не только её. Нужно начать с себя.

Слишком углубился в мысли и вздрогнул, когда меня окликнула Степанида.

— Что? Что ты хочешь? — сосредоточил на ней взгляд.

— Говорю, графин у вас совсем уже пустой, барин. Принести другой?

Мне показалось или она слишком горячо на меня смотрит? И как я раньше не замечал?

— Принеси. И сигары.

— Это я сейчас, хозяин, — промурлыкала девушка и ушла за дверь.

Зря я с ней искал замену Елене. Теперь она думает, что у меня к ней особое отношение. Женщина — она и есть женщина, пусть даже и крепостная. Стеша давно в моём доме, и как крепостная по сути не живет. Ничего тяжёлого мы с отцом делать женщин не заставляем. И они привыкают к совершенно иной жизни, чем должна быть у слуг. Похоже, придётся спустить Степаниду с небес на землю.

Девушка вернулась и стала наливать в мой стакан бренди, слишком сильно наклоняясь и демонстрируя прелести декольте. Она улыбалась мне соблазнительной улыбкой.

А я смотрел на неё и понимал — не хочу. Ни сейчас, ни потом. Ни её, ни какую — либо другую. Только одну хочу, что мне недоступна.

Тем временем Стеша подошла ближе и провела по моему лицу рукой. Ну это уже вообще…

Больно схватил её за запястье, убирая руку от себя:

— Ты что себе позволяешь? — холодно спросил её, наградив тяжёлым взглядом.

— Я… просто… Жена отказывает вам. А я не откажу, — запинаясь ответила она, с каждым словом теряя уверенность от моего ледяного взгляда.

Бросил её руку с брезгливым выражением лица:

— Не смей даже говорить о ней. Ты и мизинца её не стоишь. Пошла вон отсюда! Чтобы больше я тебя не видел.

Девушка отступала к двери спиной, глядя настороженно на меня.

— Быстрее, — подогнал я её. — Ещё быстрее!

Пересёк комнату. Сжал её предплечье, распахнул дверь и вытолкал её вон.

— Дмитрий, — позвал я в глубь дома, пока девушка с писком сбегала по лестнице.

— Да, барин. — Молодой крепкий парень тут же подошёл ближе, будто бы только и ждал, когда я его позову.

— Степанида пусть на кухне Тамаре помогает. В дом её больше не пускать, иначе сошлю куда похуже. И дайте ей десять плетей — за слишком длинный язык.