Сделка (СИ)

— Хорошо, — я поднялась и двинулась к выходу, но остановилась на полпути. — Ты даже не вышла из VIРа, хотя тебе всегда в нём скучно, — отметила я.

— В VIP-зоне не так уж плохо, — даже бровью не повела Валя.

Я хотела услышать от неё что-то вдогонку, но лишь тишина коснулась моих стоп. Моё сердце падало от осознания холода, который я, полностью занятая проектом, не сразу смогла отследить между нами. Что произошло? Я пропустила какую-то важную главу нашего романа?

К концу рабочего дня я направилась к её кабинету, но он был заперт, а расщелина под дверью выдавала выключенный свет. Валя ушла раньше. Задержавшись до поздна и в полном одиночестве вкушая горечь табака в «курилке», я ещё теплилась надеждой, что тень вызвала эффект погашенного света. В главном зале, где я вытаскивала из её рук чайник, тишина кутала чёрные мониторы, пустые стулья, и даже девочка в средневоковом одеянии как-то слишком молча на меня взирала со своей полки.

***

На следующий день, в «курилке» показался Сергей, гладко выбритый и в нежно голубом тонком свитерке, азартно сочетающемся с его загаром. Завёрнутые по локоть рукава открывали его по-мужски красивые, вмеру волосатые, рельефные руки. Чуть выше меня ростом, страдая типичным пороком заядлых «качков», боюсь, если бы большая любовь к шпилькам, он бы смотрелся со мной смешно.

— А я тебя везде ищу, — улыбнулся он, закуривая. — Послушай, мне тут подкинули пару билетов на концерт…

Я немо выпускала дым.

— Тебе не помешает хорошая разрядка после хорошо выполненной работы, — деликатно подмаслился он.

Общаясь на короткой волне, я начала замечать в нём не только искусного архитектора, но и вполне притягательного мужчину.

— Спасибо за комплимент. Что за концерт?

Он назвал одну из моих любимых групп. Билеты на такую вечеринку могли составить приличную брешь в бюджете.

Я закрыла за своей спиной дверь в её кабинете. Она ожидала от меня вступительной речи, но я не произнесла ни звука, преодолевая расстояние и преграду стола между нами, огибая его сбоку. Лишь возле я замерла, ни жива ни мертва, пронзённая отзвуком дежавю. Я учуяла страх. Тот самый, который сквозил от деда. Тот самый, который никак не отражается в лице, и дрянной запашок паразитизма которого щекочет мне поджилки. Я моргнула, не желая глотать горькую пилюлю. Неужели ты заразилась от деда его домыслами? Проснись, что ты можешь знать обо мне? Я потянулась, желая разбудить её поцелуем, но она только отшатнулась.

— На тебе лицо, словно ты повстречала незнакомца из космоса! — неуклюже попыталась съюморить я.

— А правда, — нервно почти усмехнулась, но скорее поперхнулась, Валя. — Что я о тебе, по сути, знаю-то, Рита? Да ничего, кроме того, что ты архитектор! Изрядно талантливый архитектор… И талантливый словоблуд. Только, я смотрю на факты. Тебя ведь не просто так оградили от социума,… — она замешкалась, но вдруг решительно изъяв ключ из кармана брюк и отперев им ящик, достала из него подшитую папку, хлопая ею на свободное место деревянной лакированной площадки стола и отступая в сторону, будто остерегаясь случайного взрыва от невинной бумаги. — Это — самое «любимое»! — выдавила она, наблюдая за мной.

Я развернула папку, ощущая, как меня перетягивает от изумления, одновременной ярости и желчи. Никто не должен был касаться тех рукописей, а она отсканировала их и сложила в личный ящичек.

— Ты что, копалась в моих вещах?! — раздражённо огласила я.

— Помнишь, когды ты привела меня к себе?.. Ты сама предложила что-то почитать, — старательно сохраняя самообладание, оповестила она.

— Факк!.. — выругалась я. — Но не это! Это — личное!

— Вместо фотографий мне попалось именно это, — парировала Валя, переходя в наступление. — Говоришь, не лесбиянка?.. Километры лесбийской прозы, Рита, с смачными подробностями половых актов, ритуальных убийств и закланий. Что мне ждать от тебя, нося голову на плечах?!

Я сверлила её взглядом, источая мутность собственной опасности моих тёмных рубежей. В своих писаниях, через героев и их мрачные пространства, постигала едкие человеческие пороки, окуная сердце в их поглощающую меру адских страстей и утопляя в чувственной работе их гремучую суть собой. Воровство. Убийство. Насилие. Магия. Список долог. Прелюбодейство. Мошенничество. Чванство. Суицид. Я спала с демонами в моих снах. Не было страшнее и тяжелее миров, — лезвие трунило бутафорией остроты. А тебя зацепили редкие лесбийские сцены. Я видела на валином лице глаза запуганных детей, кидающих камешки. Я была для тебя богом, а стала дьяволом.

— Что, не так прельщает ходьба по острию ножа, когда игра за пределами расчётливого разума? — бросила я, не удержавшись от язвительности и компонуясь для выхода.

Валя была просто женщина. Которая не выйдет на субботник сажать деревья под радужным флагом, сколь не искренне звучали её романтические эссенции в пользу лесбиянства. Хотя бы потому, что её имя кое-чего стоит. Она была просто взрослая женщина. Которая знает кухню и смотрит на факты. И чуждится, как чумы, психических неудобоваримостей. Как и все, носящие голову на плечах.

***