Сделка (СИ)

- Алиссар, поясни нам, непонятливым! При чем тут Уизли, его грешная душа и отмена Бездонного Желудка? - Просил Забини, показывая на Рональда. Алиссар, если бы нуждался в воздухе, то тяжело вздохнул, если бы имел возможность чувствовать и удивляться, закатил глаза и начал бы эмоционально вещать о нашем непонимании серьезности ситуации, но он лишь скрестив руки на груди, хмыкнув, ответил, смотря на рыжих Предателей крови:

- Чтобы грех не просто жил в душе волшебника, толкая носителя в пропасть медленными шагами, а захватил его тело, разум, поработил душу и естество, сделав себе подобным, почти аватаром, нужно два условия: - отсутствие раскаянья в своих поступках перед магией и предками, а так же темный источник рядом. И при этом не важно, что именно будет нести тьму. Это может быть камень рода, волшебник, предмет, содержащий оскверненный запретной магией осколок души…

- … демон, гуляющий неподалеку, - но тут Панси не угадала.

- Нет. Я тут не при чем. Моя тьма иного рода, тут же имеется в виду тьма смертного мира, а не загробного. – Пояснил девушке Алиссар, продолжая рассказ о воплощенном в Уизле грехе. - Раскаиваться перед предками Рональд не собирается, так как не видит причину, по которой это необходимо сделать, не считает себя виноватым. А тьму, которая является вторым условием, несет на себе крестраж директора, хранящийся в дилюминаторе.

- Если бы не крестраж Дамблдора, то Уизли был бы простым обжорой, с налетом смертного греха на душе? – уточнил Нотт, интересуясь еще и Уизлеттой: - А Джиневра? Насколько я помню, она так же контактировала с крестражем, но с лордовским. Она тоже?

- Скорее всего, - пожал плечами Алиссар, отмахиваясь от девушки и ее души, окутанной Похотью, - ее грех и душа мне не интересны. И даже если она такое же воплощение греха, как и Рональд, опасности от нее я не вижу.

- А остальные Уизли? – задается вопросом Забини. – Каким грехам они подвержены? – Алиссару уже откровенно надоело обсуждать рыжую семью, видел, как демон ждал момента, чтобы закончить этот разговор и уйти по своим делам.

- Плевать! Их грехи не воплотятся, не займут тело, как в случае с Роном, - ответ и рассказ демона приняли все, и хотели расходиться по дополнительным урокам, ведь обед закончился, как Панс напомнила еще один момент, который мы все опустили и как-то забыли:

- Ты так и не сказал, почему поменял план? Какая стадия у Уизли?

- Хм, - улыбнулся уголками губ демон, говоря: - а я-то думал, не спросишь, - но Панс не забыла и ждала ответа: - последняя Панси. По человеческим меркам у него все печально и судьбою предрешено, - на этом все объяснения подошли к концу. Демон дал понять, что более просвещать нас на данную тему не намерен. Нам же осталось лишь гадать и наблюдать за парочкой рыжих магов, а так же строить предположения, какими грехами были наделены остальные Уизли, клейменые Предателями.

Как по мне, мамаша Молли – неуемная зависть, готовая даже убить, лишь бы стереть хоть крохи напоминания мозолившего глаза объекта. Глава семейства – лень в чистом виде, стопроцентное уныние, а с ним и отсутствие желания что-либо делать. Не ручаюсь за старших братьев Билла и Чарли, но Персиваль – гордыня, которая точила его душу до самого последнего вздоха. Близнецы – это жадность в квадрате, так как их было двое. Но, судя по закрытому магазину шуток и пропавшему с радаров Джорджу, раскаяние все же очистило душу, разум и сердце, стерев и грех, живший в нем все это время.

- Последняя стадия, значит, – шепотом сказала Панс, смотря на рыжего обжору, уничтожающего за считанные мгновения, с поразительной скоростью огромную тарелку с жареными ножками, крылышками и копчеными колбасками. Что такое последняя стадия греха Чревоугодия, поведала книга, а так же истории одержимости этим грехом у магов прошлого.

Последняя стадия – это каннибализм с последующим поеданиям самого себя. Волшебник, несущий активированный грех Чревоугодия не может насытиться, вся еда для него теряет краски, становится безвкусной, как сено. Желудок же продолжает требовать насыщения, точа разум безудержным голодом. Заставляет совершать поступки, не присущие человеку, лишь зверю. Охотиться, убивать, есть сырое мясо, ломать зубами кости, обгладывая их, высасывая костную жидкость. Дальше больше. Голод не ждет смерти, а требует плоть, кровь и требуху у еще трепыхающейся жертвы, чтобы слышать в процессе ужина пока что живое сердце, качающие воздух легкие, ловя на себе в эти моменты молящий взгляд сладких, как пастила глаз, тающих соком на губах.

Но и этой стадии упоения приходит конец. Чревоугодие в итоге будет требовать и требовать утолить этот безудержный голод, заполнить ту черную дыру Бездны, что поселилась в желудке. И даже плоть человеческая, наполненная предсмертными страданиями и болью станет безвкусной, пресной. А с урчащего голодом желудка, сводящего разум с ума, грешник начнет грызть свои же пальцы, в последствии съев себя же…