Сдвиг

Зрелище было жуткое – громадное высотное сооружение накренилось влево, затем вправо и снова пошло налево. Металлический каркас пока держался, но с самого верха и с середины башни, словно осенние листья с дерева под порывом ветра, сыпались вниз падали и раскалывались об землю бетонные плиты, перекрытия, стекло, остатки оборудования и мебели и бог знает что еще.

Последовал четвертый толчок. Самый, как показалось Мише, сильный из всех.

Старый, и без того выщербленный асфальт впереди, метрах в семидесяти, вспучился и разошелся в стороны, словно дорогу вспорол гигантский невидимый консервный нож.

Трещина!

Она расширялась чуть ли не на глазах и далеко убегала вправо и влево, зацепив на своем пути с десяток берез и кленов, которые тут же упали, роняя с вывороченных корней комья земли.

И тут Миша Марочкин совершил один из самых смелых поступков в своей жизни. Он не знал, не видел, как быстро расширяется трещина, какой она глубины, и не мог точно определить уже имеющуюся ширину. Он лишь предполагал, что вряд ли больше полутора метров и, если разогнаться, вполне можно перепрыгнуть, потому что БТП, чья башня вот-вот рухнет под напором этого жуткого, невиданного на данной широте и долготе землетрясения, находится на той, другой стороне, а он, Миша, в кабине вездехода на этой, и там же, на другой стороне, глубоко под землей – его товарищи. Которые на него надеются и с которыми он должен держать связь.

Двигатель «Проходимца» взревел. Гусеницы бешено рванулись вперед, перемалывая в труху остатки древнего асфальта под собой. Махина вездехода набрала скорость, в мгновение ока достигла трещины, то ли перевалила, то ли перепрыгнула через нее (Миша не успел разобрать), и тут последовал пятый толчок, и башня БТП, не выдержав, завалилась на правый бок. Она упала медленно и величественно, подняв тучу пыли до неба и возвестив о своем падении воистину царственным грохотом.

Миша затормозил и остановился.

Туча пыли, быстро расползаясь, достигла вездехода, и за ветровым стеклом заклубилась желтовато-серая муть.

– Ох, ни хрена ж себе погулять мы вышли, – пробормотал Миша Марочкин севшим голосом и принялся хлопать по карманам в поисках сигарет и зажигалки. Совершенно забыв, что курить он бросил четыре года назад.

Больше толчков не последовало. Когда пыль более-менее улеглась и появилась какая-никакая видимость, Миша попытался оценить масштаб разрушений и сориентироваться. Масштаб впечатлял. На месте высоченной и даже по-своему изящной башни курилась пылью безобразная груда строительного мусора, из которой торчали обломки бетонных колонн, панелей и балок. Единственным положительным моментом в этой катастрофе было то, что башня БТП завалилась как бы назад, в сторону, противоположную от главного входа. Таким образом, и вестибюль, и лифтовая шахта, которой воспользовался Белов со товарищи, и даже вход на лестницу, ведущую в самые глубины шахты БТП, были сравнительно доступны. Нет, их тоже порядком завалило, но среди этих обломков хотя бы можно было пробраться.

Что Миша незамедлительно и сделал. Толку, однако, от этого не случилось никакого. Единственный лифт не работал, телефонная связь отсутствовала. По радио связаться нечего было и думать – радиостанция, расположенная на вершине башни, прекратила свое существование, а надеяться, что сигнал пробьется сквозь двухкилометровую толщу земли… Все-таки Марочкин попытался. Случаются же чудеса на свете?

Только не в этот раз. Эфир был пуст и безрадостен, словно карман алкоголика.

Тогда Миша пообедал сухим пайком, запил чаем из термоса, полчаса поспал в кабине (свежая голова думает лучше) и решил попытаться спуститься вниз по лестнице. Взял рюкзак с самым необходимым, оружие (пистолет), лом, мощный фонарь, запер «Проходимец» и отправился. Несмотря на возникающие то и дело завалы, ему поначалу удалось неплохо продвинуться, но на глубине около полукилометра удача закончилась. Путь преграждал сплошной завал, пробиться через который с помощью лома не удалось.

Была у Миши Марочкина одна хорошая черта. Точнее, их было несколько, но эта была одной из лучших. Если он чего решил, то шел до конца. Невзирая. Вот и здесь. Другой бы повернул назад, утешая себя мыслью о том, что сделал все, что мог. Но не таков был Миша. Он вытащил из рюкзака килограммовый брикет старого доброго пластита ПВВ-4, вставил запал, поместил брикет как можно глубже между обломками и камнями завала, поднялся вверх по лестнице, повернул за угол и привел взрывчатку в действие.

Когда дым и пыль чуток рассеялись и слух более-менее восстановился, незадачливый взрывник обнаружил, что завал впереди нисколько не пострадал и даже вроде бы укрепился. Но зато позади него на лестнице возник новый, отрезающий Мише путь наверх. Это новое обстоятельство Марочкина доканало, и он понял, что проиграл. Без посторонней помощи добраться до товарищей он не мог.