— Верно. Потому и страдаю больше других. Я предала тебя в тягостный час.
— Что? Ты никогда…
— Нет, предала! Когда ты поведала мне о том, чего слышать мне прежде не доводилось, в поисках поддержки.
— Ты оказала мне её, Нейса. Ты…
— Я сказала, что никто не узнает о твоём позоре. Я, сама полюбившая не единорога, не имевшая смелости это признать, презревшая своего жеребёнка, когда она проявила больше храбрости… как могла я клеймить тебя за иную любовь! Я была слепа, когда причинила тебе боль, Коричневая, и горько о том пожалела. — Обва проронила слезинку, глаза Нейсы кипели от набежавших слёз. — Сие был не твой позор, о вернейшая из подруг, а мой.
Коричневая хотела было запротестовать, но так и замерла на месте с открытым ртом. От кобылы разошёлся всплеск правды, от которого вспыхнул радугой воздух и дрогнула земля, а небо сменило цвет. Отражаясь от всех собравшихся, он порождал всё новые всплески. Они были солидарны с Нейсой. Когда общая волна захлестнула Коричневую с Цеце, адепт ощутила молчаливую поддержку и одобрение. Они всё знали — и принимали её такой. Так же, как она приняла их.
Коричневая обняла Нейсу.
— Позора нет, — просто сказала она. И это тоже была правда. Последний толчок двинул культуру Фазы вперёд.