Сдвиг по фазе

— Не совсем так.

Она теребит подставку для бокала, очевидно, прикидывая, стоит ли доверяться двум незнакомцам за столом.

— Кимберли, нам что-то следует знать? О Камероне?

— Не соображу, с чего начать…

— Мы никуда не торопимся, пупсик, — гудит Клемент. — Так что давай с самого начала.

Вид девушки говорит, что история ее отнюдь не счастливая.

— Хорошо. Но я вас предупредила.

Кимберли делает глоток вина, вздыхает, и начинает:

— Мы познакомились на первом курсе колледжа в Кингстоне. Через два года Камерон получил диплом с отличием и поступил в Оксфорд, я же такими успехами похвастаться не могла и сочла, что университет не для меня. Я опасалась, что из-за его переезда наши отношения прекратятся, но мы стали еще даже ближе друг другу. Я всерьез думала, что остаток жизни проведу с Камероном.

— И что произошло?

— Есть один парень, Дилан Райли, с которым он познакомился еще в колледже.

— А, такой борзый ушлепок? — уточняет Клемент.

— Вы с ним знакомы?

— Немного.

— Утром мы ездили в Оксфорд, — поясняю я. — Сначала думали отыскать Камерона там.

— А, поняла. Дилан мне никогда не нравился, но Камерон с ним дружил. Наверное, потому что оба планировали поступать в Оксфорд. В общем, где-то в ноябре прошлого года Дилан пригласил Камерона на празднование шестидесятилетия своего отца в какой-то крутой отель в Уэйбридже. У него богатые родители, вот они и закатили вечеринку десятилетия, как это было объявлено.

— А вас, стало быть, не пригласили?

— Нет, но я сказала Камерону, что не стоит из-за меня отказываться. Понимаете, отец Дилана пригласил группу, которая очень нравилась Камерону, и я знала, как ему хотелось увидеть их живьем.

— Так.

— Группу-то он послушал, но на этом его удовольствия на вечеринке и закончились. Дилан бросился флиртовать с какой-то девицей, а Камерон отправился в бар пить в одиночестве. Там-то этот тип к нему и привязался.

— Что за тип?

— Фрейзер Кингсленд.

Кимберли даже не пытается скрыть своего отвращения.

— Я тоже встречался с Кингслендом, — киваю я. — И тоже не отношу себя к его поклонникам.

— Он подбил Камерона оставить Оксфорд.

— Неужели? Но как?

— Чтобы вы поняли, мне необходимо рассказать кое-что о жизни Камерона. Его отец умер, когда ему было всего пятнадцать. Рассеянный склероз.

— Какая трагедия!

— Камерона я тогда не знала, а сам он редко об этом вспоминал. Наверное, ему по-прежнему было слишком больно. Когда мы с ним познакомились, он уже увлекался химией, и в особенности фармацевтической. А к началу его учебы в Оксфорде интерес этот перерос чуть ли не в одержимость. Он рассказывал про свой замысел — гипотетический препарат, способный приостановить развитие рассеянного склероза. Не лекарство, а средство для замедления дегенерации. По правде говоря, его объяснения большей частью прошли мимо меня.

— Я разговаривал с преподавателем в Оксфорде. Он сказал, что Камерон был одним из самых одаренных студентов, с которыми ему доводилось работать.

— Да, он был очень талантливым и действительно добился некоторых успехов в своих исследованиях.

— Вот как?

— Но даже талантливый студент остается лишь студентом, и дальше определенного этапа его работа продвигаться уже не могла. Прошлым летом мы поехали на каникулы, и к тому времени Камерон решил отложить проект до окончания университета. Однако после знакомства с Фрейзером Кингслендом на той вечеринке планы у него изменились.

— Продолжайте.

— Он сидел один в баре, а этот тип подошел заказать выпивку и заметил, мол, уж больно у него скучающий вид. Они разговорились, и Камерон упомянул, что изучает в Оксфорде химию. Возможно Кингсленд сказал что-нибудь вроде «наверное, ваш отец вами гордится».

— Да, обычное дело.

— Ну, Камерон и рассказал Кингсленду о болезни отца и своих попытках разработать препарат для помощи больным рассеянным склерозом. Задним числом судить просто, разумеется, вот только напрасно он рассказал незнакомому человеку о возникших проблемах.

— И какие это были проблемы?

— Побочное действие исходных проб. Камерон отзывался о нем как о кошмарном. Лабораторные крысы как будто на целые сутки погружались в кислотный трип. В шутку он сказал Кингсленду, что замыслил создать самое эффективное в мире средство против рассеянного склероза, но нечаянно состряпал самый крутой в мире наркотик. Поэтому-то ему и пришлось временно закрыть проект.

— О!

— Дальше — хуже. Научного объяснения я, конечно же, не помню, но потенциальная опасность привыкания была запредельной. Как рассказывал Камерон, две крысы чуть не поубивали друг дружку в драке за смоченный в препарате кусочек хлеба.

— Боже!

— И тогда Кингсленд рассказал Камерону про свою дочь-подростка, которая тоже боролась с рассеянным склерозом. Она якобы умерла годом раньше, под Рождество.

Я бросаю взгляд на Клемента. По-видимому, он тоже догадался, каким будет финал истории.