Се человек

— О, Джерард, ты не ответил мне, уводишь в сторону. Я все время думаю, как вернуть ее назад.

— Забудь о ней. Найди себе хорошенькую еврейскую девушку. Я советую тебе. Она поймет. Когда все сказано и сделано, Карл, эти нордические типы не годятся для того, что ты хочешь…

— Боже! Я не знал, что ты расист!

— Я только реалист…

— Я уже это слышал.

— Хорошо, если ты хочешь неприятностей…

— Может быть, хочу.

Отец…

Наполненные болью глаза.

Отец…

Двигающиеся без слов губы.

Тяжелый деревянный крест, барахтающийся в болоте, а с холма наблюдает изящный серебряный крест.

Черт… НЕТ!

Не должен спрашивать…

Только хотел… НЕТ!

ПОМОГИ МНЕ!

Нет.

— В официальной религии нет ничего хорошего, — говорил ему в пивной Джонни, недоучившийся приятель Джерарда. — Она просто не соответствует времени. Ты должен найти ответ в себе. Медитация!

У Джонни было худое, вечно обеспокоенное лицо. По словам Джерарда он учился на третьем курсе, и очень плохо.

— От религии ты берешь только утешение, отвергая ответственность, сказал Фридмен, сидящий у стойки бара как раз позади Джонни.

Карл засмеялся.

Джонни повернулся к Джерарду.

— Это типично, не так ли? Ты не знаешь, о чем говоришь. Ответственность? Я не пацифист, готовый умереть за свои убеждения. Это больше, чем сделал бы ты.

— У меня нет никаких убеждений…

— Точно!

Карл снова засмеялся.

— Я буду пассивно сопротивляться любому человеку в этой пивной!

— О, заткнись! Я нашел то, что не найдет ни один из вас.

— Это, кажется, пошло тебе на пользу, — грубо сказал Карл, сразу же пожалел об этом и положил руку на плечо Джонни, но юноша скинул ее и ушел из бара.

Карл очень расстроился.

— Не тревожься о Джонни, — сказал Джерард. — Он всегда попадается на чью-либо удочку.

— Я не об этом. Он прав. Он имеет что-то, во что верит. Я не могу найти ничего.

— Так спокойнее.

— Я не знаю, как ты можешь говорить о спокойствии при твоем мрачном интересе к ведьмам и тому подобному.

— У каждого свои проблемы, — сказал Джерард. — Выпей еще.

Карл нахмурился.

— Я напал на Джонни только потому, что он смутил меня, выставив на посмешище.

— У каждого свои проблемы. Выпей еще.

— Хорошо.

Я пойман. Тону. Не могу быть самим собой. Сделан тем, что хотели другие. Неужели это судьба каждого человека? Не были ли великие индивидуалисты созданиями своих друзей, которые хотели иметь великих индивидуалистов в качестве друзей?

Великие индивидуалисты должны быть одиноки, чтобы люди считали их неуязвимыми. Под конец их уже не воспринимают людьми. Обращаются как с символом вещи, которой уже не существует. Они должны быть одинокими.

Никому не нужными.

Всегда есть какая-то причины быть одиноким.

Никому не нужным…

— Мама… я хочу…

— Кому есть дело до того, что ты хочешь? Отсутствовать почти год! Не писать. Как насчет того, что хочу я? Где ты был? Я могла умереть…

— Постарайся понять меня…

— Зачем? Ты когда-нибудь пытался понять меня?

— Да, я пытался…

— Черта с два! Чего ты хочешь на этот раз?

— Я хочу…

— Разве я не говорила, доктор сказал мне…

Одинок…

Мне нужно…

Я хочу…

— Ты ничего не получишь в этом мире, чего не заработал. И не всегда получишь даже то, что заработал.

Пьяный Глогер облокотился о стойку бара и слушал низкорослого краснолицего мужчину.

— Есть масса людей, не получающих того, что они заслуживают, — сказал бармен и засмеялся.

— Я имею в виду, что… — продолжал краснолицый мужчина медленно.

— Почему бы тебе не заткнуться? — сказал Карл.

— О, заткнитесь вы оба! — сказал бармен.

Любимая…

Изящная, нежная, милая.

Любовь…

— Твоя беда, Карл, — говорил Джерард, когда они шли к ресторану, где Джерард хотел угостить ленчем Карла, — в том, что ты все еще веришь в романтичную любовь. Погляди на меня. У меня полный набор недостатков… на которые ты любишь иногда указывать так непочтительно. Я становлюсь ужасно грубым, наблюдая черную мессу и тому подобное. Но я не бегаю, потроша девственниц, — частично потому, что это противозаконно. А против вас, романтичных извращенцев, нет закона, чтобы остановить. Я не могу заниматься любовью, если на ней не надето нижнее белье с черными кружевами, а ты не можешь сделать это, если не поклоняешься вечной любви, и она не поклоняется в ответ, и все ужасно запутывается. Ты причиняешь себе и бедным девушкам, которых используешь, страшный вред! Это отвратительно!

— Сегодня ты более циничен, чем обычно, Джерард.

— Нет, ни капельки. Я говорю абсолютно искренне… Я ни к кому не чувствовал привязанности за всю свою жизнь! Романтичная любовь! В самом деле, против нее должен быть закон. Отвратительно! Катастрофично! Посмотри, что случилось с Ромео и Джульеттой! Здесь предупреждение всем нам.

— О, Джерард…

— Почему ты не можешь просто спать с ней и наслаждаться? Остановись на этом. Считай это само собой разумеющимся! Не развращай при этом бедную девушку.

— Обычно они сами хотят этого.

— Ты прав, милый мальчик.

— Ты совсем не веришь в любовь, Джерард?

— Мой дорогой Карл, если бы я верил в какую-нибудь любовь, разве я стал бы тебя предостерегать?

Карл улыбнулся.

— Ты очень добр, Джерард…