Се человек

На сей раз чудес было меньше, что объяснялось сменой времени года. Но люди страстно ждали проповедей пророка. Он предупреждал их об ошибках, которые будут совершены в будущем; об преступлениях, совершенных его именем; и он умолял их подумать, прежде чем действовать во имя Христа.

Он шел через Галилею, через Самарию, постепенно приближаясь к Иерусалиму.

Приближалось время еврейской Пасхи.

Я сделал все, что мог вспомнить. Я творил чудеса, я проповедовал, я выбрал учеников. Но все это оказалось легким делом, потому что я был тем, что требовали от меня люди. Я — их творение.

Достаточно ли я сделал? Безвозвратно ли определен курс истории?

Мы скоро узнаем.

В Иерусалиме римские чиновники обсуждали грядущий праздник. Он всегда оказывался временем наихудших неприятностей. Прежде во время Пасхи уже случались бунты, и, несомненно, в этом году тоже будут волнения.

Пилат попросил фарисеев придти к нему. Когда они прибыли он дружелюбно поговорил с ними, попросив содействия.

Фарисеи обещали сделать все, что смогут, но их не должны обвинять, если люди поведут себя неразумно.

Пилат остался доволен. Все теперь знают, что он пытался предотвратить беспорядки. И если что-нибудь произойдет, его никто не обвинит.

— Видите! — сказал он своим людям. — Что еще можно здесь сделать?

— Мы как можно скорее отзовем в Иерусалим войска, — сказал его заместитель. — Но нам и так не хватает сил, чтобы контролировать всю страну.

— Нужно сделать все, что возможно, — сказал Пилат.

Когда офицеры ушли, Пилат послал за агентами. Те сообщили ему, что новый пророк приближается к Иерусалиму.

Пилат потер подбородок.

— Он совершенно безвреден, — сказал один из людей.

— Может быть, он безвреден сейчас, — ответил Пилат. — Но если он войдет в Иерусалим во время Пасхи, это может послужить толчком к волнениям.

За две недели до Пасхи пророк достиг города Бетани близ Иерусалима. У некоторых его галилейских последователей в Бетани были знакомые, и эти люди охотно дали приют человеку, о котором слышали много чудесных историй от паломников, направлявшихся в Иерусалимский Великий храм.

Причина, по которой пророк остановился в Бетани, заключалась в числе людей, следовавших за ним.

— Их слишком много, — сказал он Симону. — Слишком много, Петр.

Лицо пророка было теперь изможденным. Глаза запали, и он мало говорил.

Иногда он недоуменно озирался, будто не понимая, где находится. Его предупреждали, что агенты римлян интересуются им. Известие пророка не обеспокоило. Напротив, он задумчиво кивнул, будто удовлетворенный.

— Говорят, Пилат ищет козла отпущения, — предупредил Иоанн.

— Тогда он найдет его, — ответил пророк.

Однажды вместе с двумя учениками он отправился взглянуть на Иерусалим. Ярко-желтые стены города в полуденном зное являли впечатляющее зрелище. Башни и высокие здания, богато украшенные цветной мозаикой, были видны с расстояния в несколько миль.

Пророк повернул обратно в Бетань.

Вот он, передо мной, а я боюсь. Боюсь смерти и боюсь богохульства.

Но нет другого пути. Нет другого способа завершить дело — только пройти до конца.

— Когда мы пойдем в Иерусалим? — спросил один из его учеников.

— Еще рано, — сказал Глогер. Плечи его ссутулились, и он обхватил грудь руками, будто от холода.

За два дня до Пасхи пророк повел своих людей к горе Оливон, к пригороду Иерусалима, располагающему на склоне горы и называемому Босфейдж.

— Достаньте мне осла, — сказал он им. — Осленка. Необходимо исполнить пророчество.

— Тогда все они поймут, что ты мессия, — сказал Андрей.

— Да.

Пророк вздохнул.

Это незнакомый страх. Он более похож на страх актера перед финалом, перед самой драматической сценой.

На верхней губе пророка проступил холодный пот. Он вытер его.

В скудном свете он рассматривал людей, окруживших его. Он все еще сомневался в некоторых из них. Здесь присутствовало десять человек. Двое искали осла.

Дул легкий теплый ветерок. Они стояли на склоне горы Оливон, глядя на Иерусалим и Великий храм, расположенные у подножия.

— Иуда? — неуверенно позвал Глогер.

Среди них был один по имени Иуда.

— Да, господин, — сказал он. Это был высокий, приятной наружности человек с курчавыми рыжими волосами и бегающими умными глазками. Глогер был убежден, что Иуда эпилептик.

Задумчиво посмотрел Глогер на Иуду Искариота.

— Я хочу, чтобы ты позднее помог мне, — сказал он. — Когда мы войдем в Иерусалим.

— Как, господин?

— Ты должен доставить сообщение римлянам.

— Римлянам? — забеспокоился Иуда. Почему?

— Это должны быть римляне, а не евреи. Те используют камни, кол или топор. Больше я скажу тебе, когда придет время.

Небо потемнело, и над горой Оливон показались звезды. Стало прохладно. Глогер задрожал.

18

Возрадуйся, о, дочь Зионы,
Кричи, о, дочь Иерусалима:
Смотри, король едет к тебе!
Он справедлив и несет спасение;
Медленно едет он на осле,
На молодом осле, на осленке.

Захария, гл. 9: 9.

— Оса на! Оса на! Оса на!