Сеанс мужского стриптиза

– Надо, значит, переснимем! – покачиваясь в гамаке, расслабленно откликнулся Саша, которому после применения обезболивающего быстро полегчало.

– Так чего же ты там разлегся? – вскричал Смеловский.

Он повеселел и громко забил в ладоши:

– Люди, ау! Пора приниматься за дело! Внимание всем! Хватит дурака валять, заканчиваем приготовления и начинаем работать!

– Максинька, а кого же мы сейчас будем снимать? – робко спросила Варвара Петровна. – Индюша еще в городе, и Зяма тоже ушел.

Макс хитро усмехнулся и кивнул Саше:

– Давай сюда дублера!

– Вы привезли дублера? – заинтересовался Борис Акимович. – Для Дюши или для Зямы?

– Макс, неужели ты оставил человека столько времени сидеть в машине?! – встревожилась писательница. – Какой ужас, что он подумает о нашем гостеприимстве!

– Он ничего не подумает, – проходя мимо, успокоил Саша. – Он полный чурбан!

– Тише, как можно так говорить! – зашептала Варвара Петровна, сделав большие глаза.

Саша хмыкнул и полез в машину. Борис Акимович тоже тихо, но веско высказался в том духе, что дублеры – они тоже люди, и даже полный чурбан заслуживает стаканчик горячего чая или рюмочку горячительной водки, но тут оператор вынырнул из салона Максовой тачки, держа в руках матерчатый сверток, размером и очертаниями напоминающий большое полено. Он передал сверток Смеловскому, и тот развернул его, сказав с нежностью:

– Вот он, наш красавец!

– Бо-оже мой! – ахнула Варвара Петровна.

– Строго наоборот, – поправил ее менее эмоциональный Борис Акимович. – Это скорее дьявол!

В складках потертого вельвета обнаружилась кукла, которую нельзя купить в игрушечном магазине. При виде такой игрушки дети должны были заливаться плачем, а неподготовленные взрослые – бледнеть и часто креститься.

Крупный пластмассовый пупс имел вид жертвы дорожной катастрофы. Гладкое кукольное тело без выраженных половых признаков повреждений не имело, но зато голова выглядела так, словно по ней пару раз туда-обратно прокатилось колесо «КамАЗа». Изначально округлый пластмассовый череп приобрел нехарактерную угловатость, уши утратили симметричность, во лбу образовалась вмятина, глаза перекосились, а носик-пуговка скривился, как у неоднократно битого боксера.

– Боже! – бледнея, повторила Варвара Петровна. – Что случилось с бедной куколкой?

– Ничего особенного, просто я немножко подержал кукольную голову над горящей конфоркой газовой плиты, а потом хорошенько помял скалкой, – объяснил бессердечный Макс. – По-моему, получилось очень даже симпатично.

Варвара Петровна посмотрела на него с ужасом.

– Отпадно получилось! – согласился Поль.

Он не усидел в доме и присоединился к компании, чтобы своими глазами взглянуть на кукольного «красавца».

– Вот! – Смеловский поблагодарил Поля признательным кивком. – Устами младенца глаголет истина!

– А кто это, такой страшненький? Гоблин? – простодушно полюбопытствовал «младенец».

– Это наш дублер! – обиделся Макс.

– Чей это – наш? – хрипло спросила Варвара Петровна, держась за сердце.

– Басенька, для сочинительницы ужастиков ты недопустимо пуглива! – мягко укорил ее Борис Акимыч. – Этот пупс не так уж плохо выглядит. Для гоблина, конечно.

– Да какой гоблин! Неужели вы не видите разительного сходства! – всплеснул руками Смеловский. – Это же наш Черный Барин в миниатюре! Конечно, нужно еще костюмчик надеть и подгримировать немножко: ротик накрасить, глазки начернить, зубки набелить… Борис Акимыч, у вас известь еще осталась?

– На зубки хватит, – ответил тот и, не дожидаясь просьбы, подал Максу малярную кисть, обильно капающую белым.

– Спичку! – щелкнул пальцами Смеловский.

Саша вручил ему затребованный инструмент. Макс обмакнул палочку в густой известковый раствор и старательно нарисовал косомордому гоблину пару клыков, белизне и длине которых позавидовал бы даже саблезубый тигр.

– Красота! – сказал Макс, полюбовавшись уродцем.

– Костюм! – сказал немногословный Саша, подавая ему пару тряпочек.

Одна оказалась черным бархатным платьицем незамысловатого балахонистого фасона, а вторая – роскошным плащом, снаружи тоже черным и бархатным, а внутри алым и шелковым.

Наряженный в бархатное черное и шелковое красное, кукольный гоблин стал выглядеть не в пример солиднее и благороднее.

– Ну вот, так уже гораздо лучше, – неуверенно сказала Варвара Петровна.

– То ли еще будет! – пообещал воодушевленный Макс.

Он собственноручно намазал кривой бантик кукольного рта красной губной помадой, обвел раскосые стеклянные очи синими кругами теней, еще немного подбелил клыки-саблезубки и остался очень доволен своей работой.

Пока Смеловский гримировал пупса-дублера, Саша при помощи универсальной стремянки и с поддержкой Бориса Акимыча натянул между деревьями тонкую крепкую проволоку. Подвешенная под углом, эта кукольная канатная дорога должна была обеспечить пупсу стремительное скольжение вниз.

– Он полетит прямо на камеру! – вдохновенно вещал Макс. – На монтаже мы поработаем с эффектами, проволоку зритель не увидит, а разница в размерах между куклой и актером будет неочевидна, так что полет получится просто замечательный!