Себастьян

Когда она повернулась, чтобы уйти, Николетт поддалась искушению и заглянула в ауру женщины. Она была прекрасного золотистого цвета, хотя и немного тусклая. Это имело смысл, учитывая скорбь женщины. Николетт не стала бы раздумывать об этом дальше, если бы перед ее глазами не пронеслась череда образов.

Она видела молодую женщину в красном платье, танцующую щека к щеке с молодым мужчиной в слишком большом костюме. Женщина была очаровательной, а мужчина — долговязым как забор с ушами-лопухами. Никто не назвал бы его красивым, но когда он кружил свою прекрасную партнершу в танце, его лицо светилось такой любовью, что при виде ее прослезился бы и камень. Николетт знала, что этот мужчина мертв уже долгие годы, но в глубине души понимала, что если бы могла почувствовать его ауру, она была бы такой же золотистой, как и у его партнерши по танцам.

Николетт осознала, что дрожит, а Карас приземлился на стол перед ней, вопросительно каркая. Она покачала головой.

Вацек упоминал, что некоторые чтецы ауры могут заглядывать еще глубже, могут видеть происходящее в головах других людей, но она не думала, что наделена такой способностью.

До прихода Себастьяна Николетт знала свой дар. Она знала, на что способна. Она знала, когда кто-то жульничал в карточной игре. Она видела, когда кто-то влюблен или уже разлюбил. Она знала, что слишком частое использование ее сил приводит к ужасной головной боли на долгие часы. Но это было в новинку, и впервые за несколько лет Николетт боялась того, чего не знала.

Вошел следующий клиент, и Николетт пришлось вновь стать Мадам Николь.

Она никогда не читала собственную ауру, но знала, как она сейчас выглядела. Смешение цветов, вращающихся слишком быстро и абсолютно сливающихся друг с другом.

Глава 15

Было почти два часа ночи, когда Себастьян добрался до своей квартиры в городе. Целый день охоты принес лишь раздражающую неопределенность. Хоть и нашлись люди, видевшие тамплиера, которого он преследовал, никто не сумел ему сказать, где этот мужчина охотился или пустил корни. Любая зацепка вела в тупик, и это все, что мог сделать Себастьян, не ввязываясь в серьезные сражения. Командир не раз заявлял, что разговоры и дипломатия не были сильной стороной Себастьяна. Он скорее напоминал стрелу, выпущенную из лука и неспособную изменить направление. Он гладко и уверенно летел к цели, а когда попадал в нее, то делал это со всей силой.

Для этой миссии его разместили в квартире, находившейся в прекрасном особняке в тихом квартале. Это был безопасный дом, в котором останавливались члены Корпуса, проезжающие через Бостон, и обстановка тут была намного лучше мест, где ему доводилось бывать в прошлом. Стефан или кто-то другой обеспечил это жилье максимальной защитой от тамплиеров и сделал его максимально гостеприимным для виккан. Так что открывая дверь, Себастьян знал, что будет один.

Но потом он услышал тихое карканье, и его сердце тут же вступило в конфликт с разумом. Этого не могло быть, но он уже знал этот звук. Он включил свет на кухне, и за столом сидела, как будто занимая законное место там — и в его жизни — Николетт собственной персоной. Она съежилась на стуле, коса свешивалась через плечо. Одетая в темные джинсы и черную футболку, босоногая, она выглядела до боли юной. Лишь замкнутое выражение лица и напряженные плечи говорили Себастьяну, что он имеет дело с молодой ведьмой, приближающейся к расцвету своих сил.

Карас сидел на спинке ее стула. Образ получился бы зловещим, вот только птица при виде Себастьяна радостно закаркала и перелетела к нему на плечо. Себастьян вздрогнул, но широко улыбнулся, когда птица легонько ущипнула мочку его уха.

— Обычно это добрый знак, — сказал он, обращаясь к Николетт.

Пусть настороженный и наблюдательный настрой никуда не делся, она все равно выглядела заинтересованной.

— Что именно?

— Карас, твой фамильяр. Он доверяет мне, и обычно это значит, что ты тоже можешь мне доверять.

— У Караса мозг размером с желудь. Думаю, мне простительно считать, что он не лучший знаток психологии.

— Дело твое, но он знает, откуда берется еда.

Себастьян подошел к холодильнику, который был забит под завязку перед его приездом, и вытащил упаковку колбасы. Ворон явно знал, что это такое. Он возбужденно хлопал крыльями, пока Себастьян не отрезал несколько кусочков и не скормил ему. Карас быстро заглотил мясо, и это зрелище заставило Николетт улыбнуться. Ну хотя бы что-то.

— Не могу себе представить, что ты здесь только потому, что Карасу нужна пища. Я бы вас обоих накормил, более чем охотно, но у тебя явно на уме что-то еще.

На секунду показалось, будто Николетт занервничала, но потом все же кивнула.

— Как ты знаешь, для меня это непросто, — тихо сказала она. — Я была сама по себе почти десять лет. Я отлично выживаю без тебя и без Корпуса.

— Ты очень хорошо справляешься, — сказал Себастьян, стараясь не выдавать надежду в голосе. — Ты доказала, что ты стойкая и способная, а эти слова немало значат из уст человека вроде меня.

Николетт вовсе не выглядела впечатленной, только обеспокоенной.