Седая оловянная печаль. Зловещие латунные тени. Ночи кровавого железа

— Уф! Ох! — Билли стал смотреть по сторонам, не подслушивает ли кто, а может, прикрывает ли его Миксер. — Да. Значит, так. Половину платите сейчас. Мы показываем вам, где найти этого типа. Он дома, я знаю. — Видимо, он проверил, пока я ходил за Тупом. — Он никуда не уйдет. Вы платите вторую половину. Мы смываемся. И вы забываете, что когда-то нас видели.

— Неплохо, — сказал я. — Только вторую половину вы получите после того, как мы схватим этого парня и убедимся, что это тот, которого вы видели.

— Гаррет! Пощади! Он смекнет, кто на него навел.

— Если это окажется тот, кто надо, вам нечего беспокоиться о том, что он смекнет, — сказал Туп. — Сколько?

Билли пытался получше рассмотреть Тупа:

— Это шишка с Холма, Гаррет?

— Не думай, кто откуда. Думай о том, как заработать деньги.

— Ладно. Хорошо. Мы решили, что тридцать марок — это по-честному. По десять на каждого.

У скромных людей скромные мечты. Туп еле сдерживал улыбку. Он звякнул монетами и протянул мне три золотых по пять марок. Я передал их Билли, который принялся разглядывать их на свету, идущем от ламп «Страстной ведьмы».

— Че-ерт!

Его вдруг осенило, что он упустил редкую возможность.

— Слишком поздно, сынок, — сказал я, когда он начал что-то мямлить. — Ты сам назначил цену. Теперь пора отрабатывать.

— Уф! Ага.

И он пошел вперед.

36

Мы прошли, наверное, километра полтора и вступили в квартал, густо населенный в основном жителями, которые недавно приехали в Танфер. Вполне логично. Человек, которого мы искали, не мог быть старожилом. Только по неведению он впутался в такое дело.

Билли и Воробей подвели нас к узкому четырехэтажному дому, стоящему в середине сплошного ряда зданий с общими боковыми стенами, муравейнику для бедняков, хотя и повыше рангом, чем другие. Тоска.

Облака разошлись, пропустив лунный луч. Никакого другого света не было, но я не жаловался. Хорошо, что дождь перестал, пусть даже ненадолго.

Билли сказал:

— Верхний этаж, дальняя дверь. Снимает спальню, живет один.

— Билли, ты провел целое исследование.

Лицо хорька растянулось в гаденькой улыбке.

— Я знал, что кто-нибудь заинтересуется этим субчиком.

Туп заворчал, но оставил свое мнение при себе. Даже неисправимые идеалисты знают, что жителям Танфера нельзя внушить мысль о гражданской ответственности. После того как они столетиями видели, что сливки общества заботятся только о себе, этот номер не пройдет.

— Верхний этаж, дальняя дверь, — думая о тяжелом подъеме по лестнице, пробурчал я. — Вот сволочь — нет чтобы облегчить людям жизнь.

— Твоя правда. Вытащите его на улицу, мы его опознаем, и все разойдемся по домам. Ладно?

— Ладно. Где Плоскомордый?

Тарп возник откуда-то из пустоты. Он тащил за руку прихрамывающего Миксера:

— Тут.

— Я просто хотел убедиться, что ты здесь.

За что он побил Миксера? Может, просто в сердцах.

Туп сказал:

— Рипли, осмотрите комнату.

Из темноты выплыли тени. Когда двое полицейских вошли в здание, Билли с дурацким видом вытаращил глаза. Он встал на колени рядом с Миксером и забормотал о жестоком обращении и недоверии. Я спросил:

— А если бы ты был на нашем месте, ты бы доверял такому, как ты?

Он не нашел ответа.

Подчиненные Тупа вернулись, тяжело дыша.

— Кто-то там есть. Он храпит. Там только одна дверь. Запасного выхода нет. Разве что через окно.

Тут встрял Билли:

— Есть еще выход. Если у него крепкие ноги, может прыгнуть на соседнюю крышу.

Я сказал:

— Если он спит, у него не будет времени, чтобы встать, открыть окно и прыгнуть.

— Сейчас проверю, — ненавязчиво намекая, что он знаток в таких делах, предложил Плоскомордый.

— Хорошо.

Мы с Плоскомордым и Тупом пошли наверх, а Рипли на всякий случай встал внизу. Мы старались не шуметь, но от предчувствия беды шаги становятся тяжелыми. Проходя мимо всех этих дверей, я ощущал внезапный страх и тревогу.

Второй полицейский ждал наверху.

— Все еще храпит? — прошептал Туп.

Надо ли было спрашивать? Да, человек за дверью все еще храпел. Я в жизни не слышал ничего подобного. Эти сопение и рык достойны были считаться одним из чудес света.

— Осторожно, — предупредил я Плоскомордого.

Он кивнул.

Все расступились. Казалось, Тарп раздается в размерах, затем заряжается. Дверь взорвалась. Хотя я стоял прямо за Плоскомордым, не успел я оглянуться, как все было кончено. Тело ударилось о тело, храп перешел в приглушенный стон. Раздался голос Плоскомордого:

— Он у нас в руках.

— Тащи его вниз.

Тарп фыркнул. Туп осторожно прошелся по комнате и открыл окно:

— Рипли, мы поймали его. Иди к двери.

Мы гулко зашагали вниз. Я чувствовал, как за остальными дверями люди замерли от страха.

Чем больше я думал об этих людях, тем меньше мне нравилось то, что я делаю.

Когда мы вышли на улицу, наш пленник едва держался на ногах. Туп властным тоном спросил:

— Это он?

Билли и Воробей придвинулись ближе и снова спрятались в тень.

— Да, — сказал Воробей. — Это он.

Я спросил:

— Вы видели, как этот человек помогал затаскивать в карету девушку?

Я притворялся, и Плоскомордый мне подыгрывал. Я верил Воробью. Наш пленник был одним из громил, которые пытались увезти дочь Чодо. Очевидно, убийца был другой, а помощники те же.