Сэди после смерти

Все это произошло три недели назад, и с тех пор он Синди не видел – даже не звонил ей. Боль от расставания можно было сравнить лишь с болью от бурсита в правом плече – и это несмотря на то что Берт таскал на запястье медный браслет. Браслет ему дал Мейер Мейер, который точно не верил в дурацкие приметы и нелепые предрассудки. Браслет должен был подействовать через десять дней («Ну, может, недели через две», – решив подстраховаться, пообещал Мейер). Клинг таскал браслет уже одиннадцать дней. Боль как была, так и осталась, но на запястье под браслетом образовался зеленоватый след. Надежда умирает последней. Где-то на задворках родовой памяти звероподобный обезьяночеловек скалил у костра зубы и, рыча, обращался к неведомым силам с молитвой о ниспослании удачи на охоте. Там же, на задворках памяти, правда, куда более явственно, хранился образ нагой Синди Форрест в его объятиях. Воображение Берта рисовало, как она позвонит ему, скажет, что совершила чудовищную ошибку и решила бросить своего психиатра. Конечно же, Клинг не был мямлей, но при этом считал, что будет вполне естественно, если Синди сделает первый шаг навстречу – ведь разрыв состоялся именно по ее инициативе. Плечо из-за бурсита чертовски болело, а лифтер был не из тех сообра-зительных молодых людей, что схватывают все на лету. Он оказался тупоголовым бараном, который явно не без труда выучил собственное имя. Тяжело вздохнув, Клинг снова завел шарманку, повторяя осточертевшую процедуру:

– Вы знаете мистера Флетчера в лицо?

– Ну да, еще бы, – покивал лифтер.

– И как он выглядит? – спросил Берт.

– Знаете, он зовет меня Максом, – сообщил лифтер.

– Понял вас, Макс, не могли бы вы…

– «Привет, Макс», – так и говорит. «Как поживаешь, Макс?» А я ему: «Здравствуйте, мистер Флетчер! Неплохой сегодня денек! Точно?»

– Вы не могли бы его описать? – стараясь держать себя в руках, попросил Клинг.

– Он славный человек, – отозвался Макс, – хорош собой.

– Какого цвета у него глаза?

– Карие, – неуверенно ответил лифтер, – а может, голубые. Типа того.

– Какого он роста?

– Он высокий, – протянул Макс.

– Выше вас?

– Еще бы!

– А меня он выше?

– Э-э-э… нет, – покачал головой лифтер, – не выше. Мистер Флетчер примерно с вас.

– А какого у него цвета волосы?

– Белые, – уверенно ответил Макс.

– Белые? – нахмурился Клинг. – Вы хотите сказать «седые»?

– Белые, седые, типа того.

– Так белые или седые? – не сдавался Берт. – Макс, постарайтесь вспомнить.

– Я же говорю – типа того. Спросите Фила, он знает. Он в таких вещах разбирается. И время хорошо запоминает.

Филом звали швейцара. Он действительно хорошо запоминал время и разбирался во многих других вещах. Кроме того, Фил оказался болтливым одиноким стариком, всю жизнь мечтавшим стать героем документального фильма о работе полиции. Клинг никак не мог донести до швейцара очевидную мысль, что сейчас не кино, – ведется настоящее расследование, в квартире обнаружен труп женщины, кто-то ее отправил на тот свет, и теперь полиции, во имя торжества правосудия, надо отыскать этого преступника… Ну и так далее.