Седина в бороду

Сэр Мармадьюк с отвращением проводил лошадь взглядом. Бог мой! Что за уродина с крысиным хвостом! И это, когда то ли восемь, то ли девять великолепных жеребцов в нетерпении бьют копытами в стойлах докторской конюшни!

Сэр Мармадьюк хмуро оглядел чопорный, ухоженный парк и фруктовый сад. Лучи заходящего солнца волшебными бликами играли на деревьях и траве. Но тоска, казалось, навеки поселилась в сердце нашего героя.

Наконец он отвернулся от окна, присел к бюро и принялся за письма. Закончив, он запечатал конверты, аккуратно надписал, потом взял шляпу с тростью и вышел из дома.

Глава II,

в которой читатель повстречается с удивительным музыкантом

Когда сэр Мармадьюк ступил на лестницу, ведущую в его любимую охотничью беседку, он и услышал в первый раз эту неистово-прекрасную мелодию, в которой, казалось, слились все несчастья и тревоги бренного мира.

Невыразимо печальная музыка лилась откуда-то из глубины парка, из его таинственных темно-зеленых недр. Она то нарастала величественным аккордом, то почти затихала всхлипом одинокой струны. Сэр Мармадьюк замер. Затаив дыхание, он вглядывался в зеленую колышащуюся тьму. Далекие зарницы и тоскующая мелодия придавали пейзажу какой-то щемящий трагизм. Зачарованный музыкой и красотой умирающего дня, сэр Мармадьюк предался печальным размышлениям о своей пылкой, навсегда ушедшей юности, о разочарованиях прожитых лет, о грусти невоплотившихся мечтаний и неудавшихся стремлений. Он думал о разбитых идеалах своей молодости, о поруганной юношеской вере...

Но музыка внезапно смолкла, раздались резкие крики и топот бегущих ног. Из-за деревьев вынырнула человеческая фигурка. Одет человек был крайне бедно. Руки крепко стискивали скрипку и смычок. За ним гнались двое в форменных вельветовых костюмах. Сэр Мармадьюк узнал своих лесничих. Они грубо схватили человечка и потащили, не обращая никакого внимания на его мольбы и жалобные стоны.

- Остановитесь! - Лесники почтительно замерли. - Подойдите! - приказал сэр Мармадьюк.

- Как скажете, сэр. - Старший лесник отер пот со лба. - Мы схватили этого малого в парке, ваша честь, он охотился, сэр...

- Со скрипкой, Мартин?

- Ну не знаю, сэр, мы нашли у него пару силков.

- Оставьте его здесь и ступайте.

Лесники поклонились и молча исчезли. Скрипач погрозил им вслед маленьким кулачком.

- Так-то лучше! - крикнул он, затем повернулся к своему спасителю, сорвал с головы потрепанную шляпу и низко поклонился. Голова его была совершенно седа.

- Сэр, примите мою благодарность, а если пожелаете, и мои дружеские чувства. Пршу вас, следуйте за мной, и вы не пожалеете.

- Вы замечательно играете, - сэр Мармадьюк подстроился под семенящие шажки маленького музыканта.

- Все так говорят, сэр. - Скрипач быстро и весело тряхнул головой. Хотя обычно меня просят сыграть джигу или что-нибудь столь же незатейливое. Но я хорошо умею обращаться не только со скрипкой! Взгляните, дружище, сюда. - Он бросил на Мармадьюка лукавый взгляд и, украдкой оглядевшись по сторонам, вытащил из глубокого кармана своей куртки фазана. - Прекрасная работа и прекрасная птица. Вы ведь не станете возражать?

Сэр Мармадьюк покачал головой и меланхолично улыбнулся.

- Я хотел бы послушать вашу игру.

Скрипач засунул свой трофей обратно в недра куртки, прижал скрипку к подбородку, взмахнул смычком и заиграл легкую танцевальную мелодию.

Так они шли бок о бок сквозь мягкое сияние заходящего солнца. Маленький скрипач играл с вдохновением истинного артиста; веселые живые пьесы сменялись величественными напевами далеких дней, жалобными и тоскливыми. Мелодии, казалось, несли с собой надежды и стремления, радости и печали, мрачные сомнения и прекрасные идеалы поколений, давно сошедших со сцены жизни и ныне забытых. И пока волшебная скрипка пела, смеялась, причитала и рыдала, ноги скрипача выделывали невиданные па, а сам он то хитро посмеивался, то жалобно постанывал. Сэр Мармадьюк слушал, очарованный гением этого странного человека, но все же что-то в поведении музыканта его смущало.

- Ага! - внезапно вскричал маленький скрипач. - Я сыграл вам музыку наших предков, песни древнего народа и... вы поняли. Я вижу, вы знаете толк в настоящей музыке, а потому позвольте поприветствовать в вашем лице, сэр, истинного ценителя искусства.

- А я, дорогой друг, - отвечал ему сэр Мармадьюк, - приветствую в вашем лице истинного мастера.

- Мастера, говорите? Что ж, верно, сэр. Так меня звали в те благословенные далекие дни. В Италии, на родине скрипки.

- Прошу вас, назовите ваше имя, друг мой.