Седло павлина

Впрочем, говорил я все это больше из чувства долга. Я был уверен, что Володя сейчас же, или немного поразмыслив, но все равно помчится к ней. И никакие доводы разума его уже не остановят! Все же он из вежливости сказал мне: «Я подумаю» и, быстро простившись, умчался, полагаю, что к Анне. Позже выяснилось, что мои предположения оправдались. В тот же вечер он был у Анны! Позвонил ей по мобильному телефону и коротко сказал, что придет поговорить. Она так же коротко ответила: «Жду Вас». Когда он вошел, она только произнесла банальную фразу: «Вы все-таки пришли – значит это судьба!». Избитость этой фразы может извинить только то, что Анна действительно так думала, не искала цветистых выражений для определения собственного душевного состояния. Она, не спеша, поставила чайник, накрыла на стол. В ее поведении сквозила не обреченность перед неизбежностью предстоящего любовного соития, а уверенность в свершившемся в одночасье изменении их взаимоотношений с Владимиром. Спокойно – радостное и в то же время смиренно – мудрое принятие неизбежности их физического воплощения, начиная с этого самого мгновенья. «Аня! – произнес Владимир. – Я поражен силой Вашего чувства и смелостью Вашего признания! Меня не удивляют образность и лиризм описания этих чувств, потому что я знаю необычность Вашего взгляда на многие вещи. Прочитав такое письмо, я не мог не прийти. Это было бы выше моих скромных сил. Тем более что Вы мне нравитесь, о чем и сами, наверное, догадываетесь!»

Анна взяла быка за рога, что было несвойственно ей, потому что обычно она вела себя довольно застенчиво. Откуда только взялся такой напор! Может, из-за его нерешительности? На ней был короткий шелковый халатик. «Между прочим – это вся моя одежда. На мне даже трусиков нет!» – обронила она. После такого откровенного приглашения, близости и доступности красивой женщины, которая к тому же, давно нравилась, Владимир совершенно потерял голову. Анна вела беседу, полулежа на широком диване, застеленном похрустывающим бельем ослепительной белизны. Ее лицо покрылось красными пятнами. Он, зная ее, видел, что она сильно волнуется. Она произнесла: «Все будет прямо сейчас! Будет все, что Вы захотите! Любой Ваш каприз, любой вид секса, в любой позе, как угодно! Единственное, что меня смущает, а бить не будете?» Владимир хотел засмеяться, но серьезно ответил: «Бедная Вы моя! Вы и к такому повороту событий были готовы! Не буду я Вас бить, разве что – очень попросите, и то, мне нужно будет переломить себя!» Она успокоилась, улыбнулась и продолжала: «Звонить на мобильник будете только Вы мне. Желательно предупреждать о встрече заранее, чтобы я не применяла в этот день духи и косметику. Я не буду Вам звонить ни на мобильник, ни, тем более, на домашний телефон. Не буду требовать развода с женой. Вот справка из кожвендиспансера о том, что у меня нет венерических заболеваний. Защита от беременности – не Ваша проблема. Встречаться будем в моей квартире. Сыну я сказала, что буду встречаться с женатым мужчиной. Он не возражает. Соседей я тоже предупредила, чтобы они знали, что Вы – свой, так как здесь коридор общий на три квартиры и чужих не бывает». На ее глазах блеснули слезы, и она вдруг тихо спросила: «А вы, случайно не смеетесь надо мной? Если так, это было бы слишком жестоко!» Видно было, что этот вопрос ее сильно тревожил. Владимир успокоил: «Хорошего же Вы обо мне мнения, если могли подумать, что я способен на такое!» Эти сомнения польстили его самолюбию, хотя поводов для удовлетворения самолюбия и так было, хоть отбавляй.