Седьмая печать

— Так-то, говорю. Поэт отмщён, — Митя весело ей подмигнул и спрятал револьвер под ремень; взял её под руку. — Что ж, пойдём, милая. Какое-то представление ты теперь имеешь.

Стреляные гильзы Бертолетов забросил на обратном пути далеко в болото.

Дневничок

« канун Рождества мы с Митей отправились на каток, что был устроен для питерской и заезжей публики возле Морского кадетского корпуса. Забава эта относительно новая у нас — всего несколько лет миновало с тех пор, как стали на реках расчищать, а в парках заливать катки. Я знаю, что в Голландии этой забаве не одна сотня лет, и остаётся удивляться, почему великий реформатор Пётр Алексеевич, преклонявшийся перед всем голландским, бривший соотечественникам бороды, обязывавший их варить «кофий» и носить европейское платье, не ввёл повсеместно и это европейское развлечение — катание на коньках. Но я катаюсь уже третий год. Также и Митя весьма уверенно стоит на коньках. Очень многие отдают дань моде — и стар, и млад, но более те, кто млад; я слышала, иные барышни из богатых, влиятельных домов, из известных фамилий не идут на балы, а торопятся на катки, так как именно на катках ныне собирается вечерами весь цвет столичного общества.

На берегу красовалась высокая ёлка, украшенная разноцветными гирляндами и фонарями, а под ёлкой был устроен довольно внушительных размеров вертеп со Святым семейством — вертеп, более похожий на подмостки передвижного театра, ибо фигуры, искусно вырезанные из дерева, тонко раскрашенные и освещённые множеством свечей, были в натуральную величину. Недалеко на набережной разместился оркестр. Как раз когда мы пришли, был объявлен Цезарь Франк; играли что-то минорное. А хотелось повеселее. Катающаяся публика оживилась, когда заиграли искромётную русскую плясовую. Все поехали по кругу, составив невиданной величины хоровод. Возле катка бегала собачонка и лаяла на катающихся; все над ней потешались, а кто-то бросал в неё снежки, отчего она приходила в ещё большую свирепость. Скоро, вконец охрипнув, брехливая собачонка подевалась куда-то...

Мы с Митей катались — и вместе, взявшись за руки, и порознь — около часа. Но совершенная идиллия наша закончилась, когда устроители катка объявили состязание по прыжкам в длину. Конечно же, Митя захотел участвовать. Как без него? Я бы удивилась, если бы участвовать он не захотел.

Состязание заключалось в том, чтобы прыгнуть на коньках по возможности дальше и при этом не упасть. На лёд бросили метлу; от неё всякий прыжок должен был начинаться. Самый длинный из прыжков помечался другой метлой. По мере того, как участники состязания набирались уверенности и опыта и прыгали всё дальше, вторая метла отодвигалась. Соискателей приза было много, но мало кому удавалось прыгнуть дальше четырёх аршин. Очень скоро большинство отсеялось, обратилось из участников в зрителей. А соревнование свелось к упорному противоборству всего двоих: Мити и другого молодого человека — военного, если судить по выправке. Митя очень хотел победить, страстно хотел, ибо за состязанием наблюдала его дама, я то есть. Кажется, проигрыша Митя не перенёс бы. Противник его тоже не прочь был взять приз; я приметила, что и за него болела одна юная особа, пару раз она даже всплеснула в ладони, когда он прыгнул удачнее других. Однако верх одержал Митя. В качестве приза он получил... метлу, увитую золотой лентой.

После катка Митя пошёл меня проводить. Не зная, куда девать метлу, нёс её на плече, как ружьё. Нам было смешно, потому что на него с подозрением косились все полицейские.

Митя отдал метлу первому встреченному дворнику. А отдав метлу, неожиданно признался мне, что начал делать... впрочем, не обо всём я могу в дневничке писать, поскольку есть секреты, мне не принадлежащие».

Тернии

ертолетов, раскрасневшийся и возбуждённый, рассказывал, что тот соперник его, который, наверное, офицер, был тонковат в кости и высоковат для такого состязания, как прыжки в длину; неустойчив он был, поэтому в конце концов и упал. Знай наших!.. Отдав метлу первому встреченному дворнику, Бертолетов неожиданно признался Наде, что начал делать... бомбу. Должно быть, в состоянии возбуждения человек вообще более склонен ко всякого рода признаниям и к поступкам неординарным, а Бертолетов, к тому же, ещё отличался горячим порывистым нравом, несколько неуравновешенным характером — при всей его, однако, душевной доброте и при чрезмерно болезненном чувстве справедливости.