Седьмая принцесса (сборник)

И пошрл на стон, а остальные пошли за ним. За домом он увидел древнего старика, который рубил топором салат. Салат на грядке был посажен так, что из букв складывалось имя

Старик рубил и плакал.

— Хочешь срезать салат, дедушка? — спросил Дик.

— Да, мальчик.

— Весь салат, дедушка?

— Да, мальчик.

— Тебе столько не съесть, — сказал Дик, вынимая из кармана перочинный нож.

— Я так люблю салат, — сказала Одри.

— Бери себе на здоровье, красавица. Мне он больше не нужен.

— Спасибо, дедушка, — сказал Дик. — Тогда мы возьмём немного, на ужин. Салат очень хорош к ужину.

И он сунул пучок салата себе в ведро.

А Одри спросила старика.

— О чём ты плачешь?

И утёрла ему слёзы своим носовым платком.

— Из-за неё, — сказал старик и указал на имя на грядке. — Не нужен мне салат, раз её у меня больше нет.

— Какое горе, — сказала Одри и утёрла глаза носовым платком.

— Говорят, на небе хорошо, — сказал Дик и утёр глаза тыльной стороной ладони.

— Добро бы на небе, — сказал старик, — а то ведь так, где-то посерёдке.

— Как это? — спросил Дик.

— Да на ветряке, — сказал старик, — на самом верхнем крыле. А ветра всё нет да нет. Вся деревня туда сбежалась, дуют-дуют, да только, сдаётся мне, без толку.

— Мы пришли вовремя, — сказал сэр Джон. — Дик, тут нужно потрудиться!

И он присел на бревно и принялся изо всех сил начищать свой щит.

— Что ж, идёмте, сэр, — сказал Дик.

Но Рыцарь погрузился в раздумья о предстоящем приключении и не слышал его.

Дик и Одри выбежали за околицу и увидели ветряную мельницу, вокруг неё толпился народ. Все дули что есть мочи, так что казалось, вот-вот лопнут, но крылья не двигались. На верхушке крыла была девочка — шелковистые волосы вокруг её лица сияли, словно солнечные лучи. Одной рукой она держалась за крыло, а другой прижимала к груди рыжего котёнка с золотыми глазами.

— Ах, Дик! — вскричала Одри и сжала руки.

— Не ходи за мной, — сказал Дик и бросился к мельнице. Но она поспешила за ним. Они взбежали по лестнице, а на последней ступеньке Одри схватила его за рукав и снова сказала:

— Ах, Дик!

— Надо же кому-то это сделать, — сказал Дик. — Пугаться тут нечего, девочка.

Ибо она побелела, как полотно, что расстилают на траве под солнцем.

Дик вылез на крыло — толпа радостно закричала, а Одри следила за ним ни жива ни мертва. Но вот он уже и вернулся с девочкой и котёнком в руках! Девочка хмурилась, а котёнок мяукал. Одри протянула руки и прижала обоих к груди, а девочка заулыбалась, а котёнок начал мурлыкать.

— Ах, Барби, — сказала Одри, — как это тебя туда занесло?

— Я хотела посмотреть, — сказала Барби.

— Й увидела? — спросил Дик.

— Да, — отвечала Барби. — Я видела реку Муррей.

— Туда-то мы и идём, — сказала Одри, просветлев.

— Тогда и я с вами, — сказала Барби. — И Руфус тоже.

Когда онр спустились вниз, все закричали ещё громче, а какая-то женщина бросилась к Ним.

— Мама, — сказала Барби, — я пойду на реку Муррей с этим большим мальчиком и девочкой.

— Иди, милая, — сказала женщина. — Только возвращайся домой к ужину.

— Я вам это обещаю, сударыня, — сказала Одри.

Сэр Джон, который как раз подошёл в этот миг с ярко начищенным щитом в руках, посмотрел с интересом на Барби и спросил:

— Так ты знаешь дорогу к реке Муррей?

— Да, — сказала Барби, — но только до Круглого дома. А потом мне пришлось возвращаться к чаю. Но сегодня я обязательно до неё дойду, чай там или не чай.

— Дик, — сказал Рыцарь, сияя. — Само небо йам помогает. Идёмте, дети.

Барби поцеловала мать на прощание, и они отправились в путь. Впереди шагал сэр Джон, за ним Дик и Одри, и Барби весело прыгала между ними, а потом поросёнок Поль, курочка Эмили и котёнок Руфус.

— Как у него щит сверкает, — сказала Барби.

— Да, — сказал Дик, — блестит, словно новенький шиллинг. Другого такого рыцаря с таким блестящим щитом во всём Сассексе не сыщешь, правда?

Он взглянул на Одри, а она взглянула ласково на Рыцаря и сказала:

— Да, не сыщешь.

Барби повела их через нагретую солнцем поляну; меж кустов можжевельника, казалось, струился золотой искристый дождь.

Они прошли через пустой загон для кроликов, пересекли дорогу и вдруг оказались в прохладном лесу, где солнечные искры лишь изредка падали с ветвей, когда их шевелил ветерок, а деревья стояли в зелёном блеске грёз. Они пошли медленнее и заговорили тише, как и должно быть в лесу. Немного погодя они вышли на залитую солнцем просеку. Яркий свет слепил глаза, так что поначалу они ничего не видели. Им только послышалось, что неподалёку кричат совята, а мать-сова отвечает: «У-ху! У-ху!» Осмотревшись, они поняли, что крик раздавался из небольшой круглой башни, что стояла на опушке. Башня была сложена из камня, а в стене были прорублены дверь и крошечное окошко, забранное решеткой. Барби остановилась.

— Куда теперь, я не знаю, — сказала она. — Это Круглый дом, а дальше я никогда не была.

— Может, совы знают, — сказала Одри. — Ведь совы мудрее многих.

И закричала:

— Совушки-совы! Скажите нам, как пройти к реке Муррей.

Но совы только насмешливо заухали в ответ.

— Зайдём и посмотрим на совяток, — сказала Барби.

Дик дёрнул дверь.